Темнота, холод, одиночество. Тишина...и света практически нет. Маленькие капельки воды нарушают ту естественную тишину и дают тебе впасть в атмосферу забытости и хмурого настроения. Мацумото медленным и тихим шагом шла по раздробленному камню дороги, скорее даже не дороге, а маленькой мертвой, холодной каменной тропинке. Лицо щекотал слабый ветерок, который изредка исходил из щелей стен.
Как это низко...неужели так будет теперь всегда...-рассуждала Рангику мысленно.
Она подняла руки ладонями вверх на уровне пояса. Остановилась. Наступила лишь тишина, которую нарушала вода...Мацу посмотрела на свои ладони. Она пыталась что-то разглядеть, как гадалка разглядывает руку пришедшему гостю за правдой и будущем, но тщетно. Руки показывали только раны и раздражение, так как ее руки были не в лучшей форме. Опустив "мертвые" ладони, Ран-чан возобновила свой ход. От ее сандаль издавалось слабое хлопанье шагов. Девушка опустила голову и ее взор упал на землю. Она остановилась еще раз, решила осмотреться. Красоты и радости, Мацу, уже давно не видела..как и улыбку своих друзей. Взор устремился на темное, одинокое и спокойное озеро.
Я так давно не видела счастья..не ощущала тепла близких, не могла вздохнуть..-мысли сами собой строили в голове у Рангику картину смерти и боли.
Сделав еще пару шагов, Мацумоточка присела на невысокий камень, лежавший у берега этого грустного озера. Сложив руки у себя на коленях, она подняла голову и вдохнула влажный, пропитанный водорослями запах. Прикрыв глаза, девушка повернула голову и свой взор куда-то в сторону.
Я хочу выбраться из этого ада...-мысли так и терзали ее душу.

---> Тюремная камера Ичимару

Ренджи редко приходилось проходить мимо подземного озера. А так, чтобы было время оглядеться - ни разу. Сейчас, можно было не спешить и спокойно поблудить  около водоёма. Тайчо еще не определился, хочет ли еще раз наведаться к взрывоопасной Шибе, или лучше удержаться от визита, занявшись чем-нибудь полезным. Под полезным, естественно, не подразумевалось ничего конкретного, потому выбор пока пал на последний вариант. Абараи не был склонен ни к романтике, ни к долгим размышлением, местность чаще всего для него являлась лишь крестиком на карте. Вид подземного озера, нисколько не угнетал, скорее наоборот, мягкий синий свет казался волшебным, и мог разбудить самую ограниченную фантазию, потому ничего удивительного, если Ренджи, у которого воображения хватало с избытком, неосознанно залюбовался увиденным. Он не любил ни синий, ни голубой, слишком холодные на его взгляд, цвета, но сейчас захотелось разобраться - так ли он уж их не любил, или же определение не вполне соответствует реальности?
Шинигами подошел к краю озера, присел на корточки и посмотрел на темное, с серебристо-голубыми отблесками, зеркало водоёма. Красивый цвет глубокого синего, завораживал, и по своему обыкновению в глупую голову начали лезть, когда-то привычные, но утратившие актуальность мысли. Мысли о том, что этот цвет до боли знаком, да, именно до боли,  кромсающей сердце хуже меча.
Еще до того, как Сейрейтей изменился, Ренджи любил подглядывать за работой своего капитана, невозможно не догадаться, что этот факт не остался незамеченным со стороны последнего. Хоть с  каждым разом вопросительный взгляд капитана смущал и заставлял опускать глаза, в тот единственный миг, когда их взгляды сталкивались, фукутайчо имел возможность увидеть их цвет. Он был всегда менялся от стального серого до темно-синего, как озерная вода. Ренджи всегда интересовало,  какого цвета будут эти глаза, если… пальцы коснулись водной глади, и Абараи очнулся.
Ухмыляясь, он встал и, мысленно утвердив окончательный план – не идти  к Шибе – направился вдоль озера в обход.

Через некоторое время Абараи наскучило бесцельно бродить, разглядывая сияющие камни,  а его неуставные мысли, к которым располагала вся атмосфера, могли завести в самые дебри сознания. Углубляться в память, с тоской снова и снова вспоминать малейшие детали прошлого, а потом отчаянно отмахиваться от ностальгии, нет, это было не в его характере. День оказался тяжелым и, следуя естественной лейтенантской логике, ибо капитанская пока не давалась,  должен закончится с бутылочкой-второй сакэ. Ближе всего, к несчастью, находится дом хитрого Урахары, который не пропустит случая назвать Ренджи «нахлебником», чего крайне не хотелось.

" - И да, эти его детишки, не, много лучше компания Шухея и Мацумото." - красноволосый шинигами ухмыльнулся, как это обычно бывало в предвкушении «отдыха», и направил стопы в сторону казарм. Но счастью в этот вечер так и не суждено было случится. Над ухом пролетела адская бабочка, сопровождаемая тонким переливом колокольчиков. Абараи тяжело вздохнул и подождал пока посланница сядет на руку. " - И что снова стряслось?" – недовольно подумал капитан.

Абарай-тайчо, прошу Вас прибыть на срочное собрание капитанов. О целях собрания будет сообщено на месте.
Капитан аналитического отряда Исе Нанао.

- Твою ж… - негромко ругнулся Абараи, и, скорчив недовольную мину, двинулся на собрание капитанов.

-----> Зал для совещаний

---->"Душевный рамен"

Если бы Рин не был уже под кайфом, его наверняка бы укачало и опять стошнило, но сейчас он был уже с таком состоянии, что мог без вреда для себя и окружающих болтаться подмышкой у Мичико. Бабочки сменились причудливыми видениями – лаборанту казалось, что он опять в своих казармах. Подсознательно начало казаться, что пора уже перестать странно смеяться, но Тсубокура не мог понять почему. Возможно, потому, что Куротсучи-тайчо не одобрит этого невнятного гоготания и как-нибудь накажет, а может и не по этой причине. Рин не знал – он растерялся и не волне понимал, что происходит. На границе сознания возникла мысль, что нужно сосредоточиться, тогда наркотический угар прекратится, но сил сосредоточиться и собрать волю в кулак у слабенького лаборанта не было. Ну не тот он шинигами, кто способен геройствовать, пусть даже под геройством подразумевается попытка пересилить себя.
Когда Мичико опустила его на пол, Рин покачнулся и чуть не упал, но Уназуки-сан вовремя подхватила его, хотя и как-то необычно. Мир вокруг встал с ног на голову в прямом смысле. Это было странно, необычно, но Рин ничего не мог с этим поделать.
«Что я могу? Я всего лишь Тсубокура Рин»,- скромный офицер давно уже смирился со своей нелегкой долей. И как тут не смириться? Жестокие уроки Куротсучи Маюри усваивали все в его отряде – необходимо было как-то приспособиться, и Рин приспосабливался. Пускай он не такой крутой, как солдаты бывшего 11-го отряда, скромный, тихий, безвольный. И Мичико-сан никогда не обратит внимание на такого как он – глупый неумеха, неспособный привлечь ничье внимание. Но можно ведь жить и так – в тени. Тихо кушать сладости, ответственно выполнять свою работу и вести себя как можно незаметнее.
Как ни странно, путанные размышления постепенно начали возвращать ясность сознания. Как будто Тсубокура решал какой-то бредовый ребус и вот только сейчас он начал складываться во что-то логичное, ясное. -Генсей- Сознание Рина прояснилось не настолько, чтобы почувствовать боль от удара и понять, что он хорошенько приложился головой о камень, но все же он смог почувствовать странное щекотание на лбу и задаться вопросом – «А что это за багровые капельки на сером камне?» Впрочем, рассмотреть, что там за красные капли, Тсубокуре не посчастливилось – голова его нежданно-негаданно погрузилась в воду. От такого никак не ожидал и удивленно вытаращил глаза, которые сразу начали щипать от мутной озерной воды, но почему-то в зелень воды вкрадывался неуместный красный цвет. Лаборант был так удивлен, что не удержался от возгласа «Оу!», но вместо ожидаемого звука на поверхности озера забулькали пузырники. Вода моментально попала в горло и Рин неосознанно попытался вдохнуть носом – зря, вода теперь была везде. Вместо очередной попытки вдохнуть из горла вырвался кашель и донесся звук – было странно, что Тсубокура его слышит, он же под водой. Или не под водой? Отчаянная попытка втянуть хоть глоточек воздуха, но опять вместо него в легкие попала вода.
Тело Тсубокуры едва заметно дергалось. От таблеток реакции тела были заторможены и он не сопротивлялся действиями Мичико, а через какое-то время перестал пробовать дышать и откашливаться – обмяк безвольной, бессознательной тряпицей.
«И не больно совсем...» - подумал Рин и потерял сознание.

Те несколько минут, которые Рин был без сознания, спокойствие и умиротворение были его спутниками и товарищами. Ему совершенно не было дела до того, что воду сложно было назвать теплой и приятной, не было дело и до интересных рыбок… тип – хордовые, семейство – ланцентиковые, плававших вокруг и норовивших пощекотать его. Когда Тсубокура казался на берегу, бессознательный пофигизм не закончился. Для него мир оставался таким же умиротворенным…но уж слишком темным. Не хотелось покидать это безмятежное место, но что-то упорно врывалось в это спокойствие.
Сначала Рину показалось, что кто-то кричит. Громко, призывно. Кто именно кричит, он определить не смог, но решил, что это кричит женщина. Голос был женский, хотя и резкий какой-то. Голос не раздражал, но сильно отвлекал – мешал наслаждаться тишиной и спокойствием.
«Не кричите, пожалуйста. Давайте, насладимся тишиной», - подумалось Рину и в следующую секунду вернулись ощущения – что-то резко, до боли, сдавило грудь, захотелось глубоко вздохнуть.
Вместе с выдохами Мичико, в легкие Рина проникал углекислый газ, обжигая их, стимулируя и заставляя отталкивать озерную воду. А тут еще что-то непонятное вновь сильно сдавило грудную клетку, и Тсубокура закашлялся. Пропала легкость. Тело стало тяжелым, мокрым, дергающимся от холода. Именно холод Рин ощущал сильнее всего, а еще что-то теплое на лице. Несколько позывов кашля и бульканье, а затем глубокий вдох. Первый вдох Тсубокура сделал резко, порывисто, со свистом – точно это был не первый, а последний глоток воздуха.
«Что случилось?» - Рин еще не открыл глаза, но уже заподозрил что-то неладное. Пьяный угар от «чудесных» таблеток Акона полностью развеялся и включилось логическое мышление, которое прямо говорило, что случилось что-то нехорошее. Ему холодно, мокро, он неровно и тяжело дышит, лоб саднит, и еще он почему-то лежит с закрытыми глазами и на чем-то твердом. Ну и в довершение ко всему, последнее что он помнит – это местная таверна, переполненная человекоподобными насекомыми. Картина представлялась жуткая. Рин задрожал, не решаясь открыть глаза. Вдруг он был пленен жуками?
«Нет, стоп! Какие у нас могут быть жуки? Я не помню чтобы Куротсучи-тайчо выводил новую породу жуков», - на лбу Рина образовалась «мыслительная» складка, отчего ссадина защипала еще сильнее. – «А Мичико-сан? Я же был с Мичико-сан».
Набравшись храбрости, ведь прежде всего, нужно было спасти Уназуки-сан от жуков, Рин приоткрыл один глаз и тут же его закрыл. Ничего он не увидел – зрение не успело сфокусироваться. Пришлось открыть другой глаз, но на этот раз Тсубокура не спешил его тут же закрыть. В поле зрения образовалось встревоженное лицо его недавней спутницы. Несостоявшийся утопленник похлопал открытым глазом – Уназуки-сан никуда не испарилась – а после этого открыл и второй глаз, сопроводив свое воскрешение вздохом облегчения.
- Мичико-сан… - прохрипел Рин и даже натужно улыбнулся. Его лицо было все еще бледным, а мысли неясными. Ну, по крайней мере, не такими ясными чтобы сразу сообразить, что над ним склонилась девушка, прикрытая лишь полосками белой ткани.