Акагума (адьюкас)

Ночь эта в Уэко Мундо была особенно холодна. Она никогда не кончалась, но всё же имела различия. Пустые не могли согреть это измерение теплом. Но как бы то ни было, Акагуму это мало волновала. Можно сказать больше – его это совсем не волновало. У адьюкаса в этом тёмном мире подвечно прекрасной луной были куда более важные заботы.
Животные, люди, души и шинигами – все они, не переставая, борются за жизнь, за существование в своих мирах. Для этого можно просто убегать или хорошо защищаться, но адьюкасу этого было недостаточно. Не борьба за жизнь занимала все мысли Акагумы и руководила всеми его действиями, а борьба за разум.
Регресс – это то, чего боятся адьюкасы и то, чего боится Акагума.
Бороздя тяжелыми, массивными лапами песок, Акагума рысью бежал по пустыне. Белоснежный костяной панцирь покрывал его тело, и издалека Акагуму не возможно было отличить от простого белого медведя, которые водятся в человеческом мире. Но, конечно же, адьюкас не знал об этом своем сходстве, да и если бы знал, то не придал бы этому обстоятельству никакого значения. Ведь сейчас ему нужна только добыча, к которой его гнали инстинкты и страх перед этим словом – регресс.

Акагума (адьюкас)

Шаг за шагом адьюкас приближался к своей цели. Еще издалека он оценил уровень реацу противника и сейчас, когда его потенциальная жертва его заметила, Акагума резко остановился, взрывая лапами песок. «Белый медведь» обладал немалой силой, но главным его достоинством был опыт, приобретенный в бесчисленных поединках, а также сила поглощенных им Пустых. Акагуме не раз приходилось драться с арранкарами – до того как Владыка покинул Уэко Мундо, их тут водилось превеликое множество, в том числе,  совсем маленькие и слабые. Возможно, арранкары и стояли на ступень выше в эволюции Пустых, но это совсем не значило, что все они были сильнее адьюкаса, гонимого желанием сохранить рассудок и страхом навсегда потерять разум.
Остановившись в ста метрах от арранкара, Акагума замер – он выжидал и присматривался к противнику. Несомненно, арранкар – это достаточно большая угроза, но также он очень ценный трофей. Игра явно стоила того, чтобы ее затеять, и ее исход не волновал адьюкаса – в любом случае, для него это победа, ибо смерть для Акагумы – ничто, а возможность поглотить арранкара – это способ продвинуть дальше по цепи эволюции.
Даже сотни тысяч пустых меня не спасут. Чтобы стать васто-лордом, а должен убивать арранкаров, - аметистовые глаза Акагумы сверкнули недобрым огнем.

Акагума (адьюкас)

- Хахаха!!! Ты такой тощий и слабый, как пустынная ящерица, - захохотал Акагума глухим басом, похожим на раскаты грома.
Толчки Ильфорта не причиняли адьюкасу особого вреда – это лишь мелкие царапины на его белоснежном панцире, да и сила атак арракара была незначительной – возможно, он был не в лучшей форме, а может просто был слабаком. Пускай Акагума не отличался особой ловкостью, но и медлительным его нельзя было назвать. На длинных прямых дистанциях он развивал невероятную скорость, а резкие движения или повороты могли стать неожиданностью для врага.
- Владыка создал тебя из ящерицы? – на медвежьей морде появилась насмешливая улыбка, продемонстрировавшая мощную челюсть и пару здоровенных клыков. – Но недавно он вспомнил об этом и решил вернуть тебя обратно… туда где тебе самое место, да?
Акагума зашелся громогласным хохотом. Он все так же стоял боком к арранкару, лишь скосив на него взгляд. Из приоткрытой пасти адьюкаса вырывался хохот, смешанный с невнятными хрипами и странным жужжанием. Со стороны могло показаться, что медведь подавился собственным смехом и сейчас пытается успокоиться… Впрочем, это было бы неверное предположение.
Акагума резким движением повернул голову в сторону Ильфорта и из его широко раскрытой пасти вылетело мощное серо.

Акагума (адьюкас)

Тот факт, что аранкарр уклонился от серо, ничуть не удивил Акагуму, но вот то, что Ильфорт постоянно возникал у него за спиной… это начинало бесить. Когда аранкарр в очередной раз появился за спиной, белый медведь развернулся и грозно рыкнул:
- Нападаешь со спины. Боишься?
Ответа ему так и не довелось услышать, так как Ильфорт под торжественную фразу уже высвобождал свой занпакто. Золотистый свет ослепил Акагуму и он невольно прищурился – он не мог открыть глаза, но даже если сделал это, то все равно ничего не увидел бы, кроме яркого света. Понимая, что стоять перед врагом с закрытыми глазами – это не самая эффективная тактика ведения боя, адьюкас решил просто довериться своим инстинктам – не открывая глаза, он прислушивался, принюхивался, старался ощутить колебания реацу, угадать направления движения и вовремя уклониться от удара противника, который, без сомнения, тот попытается нанести.
Вот оно. Сильный, сконцентрированный поток духовной энергии двигался в сторону Акагумы и он это явно ощущал. Да, ощущал и отреагировал, но, к своему сожалению, недостаточно быстро. Адьюкас дернулся в сторону, но бычьи рога все же зацепили его – удар пришелся на бедро – острые рога распороли броню и вошли в тело Акагумы. Если бы это были рога обычного животного, то броня Пустого отозвалась бы на удар только гулким эхом, но это была форма, содержащая духовную энергию. Адьюкас широко распахнул глаза и взревел, а бык все продолжал свою атаку – крупные медвежьи лапы бороздили песок, скользя под напором.
Конечно, пропущенный удар и рана в бедре не радовали адьюкаса, но ближний бой, навязанный самим аранкарром, был на руку белому медведю. Как только давление чуть уменьшилось – адьюкас не позволил противнику вытащить рога и изменить позу – Акагума оттолкнулся передней лапой и, широко раскрыв пасть, вцепился в шею быка, который так любезно ее подставил. Возможно, броня Ильфорта была крепка, но шея явно не могла относиться к самой защищенной части его тела (как и у большинства существ) – мощная медвежья пасть сомкнулась на бычьей холке. Далее, адьюкас пустил в ход когтистые лапы, которые обхватили противника, не позволяя ему свободно двигаться, и заваливая его на бок. В пылу противоборства слышалось гулкое, утробное рычанье белого медведя.

Акагума (адьюкас)

Мощная рука аранкарра с силой сжимала шею Акагумы и, с каждой минутой, грозное утробное рычание медведя все больше становилось похожим на свистящее сопение. Яростные трепыхания Ильфорта разрывали броню на бедре, которая, к слову, была не так крепка, как на спине и голове. Боль, казалось, пронзала все задние конечности, а не только раненную лапу, но боль была ничем для Акагумы. Несомненно, она приносила определенный дискомфорт в нынешнее состояние адьюкаса, но мощная лапа аранкарра, сжимавшая шею Акагумы, волновала его куда больше. Он бы мог держать Ильфорта еще долго и не разжимать пасть, а напротив, сдавливать все сильнее многострадальный загривок быка, дожидаясь, когда треснет и рассыпется позвоночник под напором мощных клыков, но красное марево, начинавшее застилать глаза, говорило о том, что у адьюкаса были бы все шансы последовать вслед за убиенным противником.
Нужно отступить, - промелькнуло в голове адьюкаса. – Нужно выпустить, пока он не задушил меня. В конце концов, зубы это не единственный мой козырь в борьбе с  противником.
Все еще не разжимая пасти, Акагума повалился на бок, притягивая за собой противника, и уперся в него всеми здоровыми лапами. Собрав максимальное количество сил, которые у него оставались после длительного удушения, адьюкас разжал пасть, выпуская аранкарра, и со всей силы толкнул, сопроводив действия оглушительным ревом.
Как только рога аранкарра выскользнули из бедра Акагумы, он рывком вскочил с песка и принял боевую стойку. Его мощная белоснежная морда сейчас была заляпана кровью, а из раскрытой пасти вырывались свистящие хрипы – результат длительного удушения. Адьюкас не двигался, а лишь стоял пытаясь перевести дыхание и оценить обстановку… стоял опираясь на три здоровые лапы и немного поджимая израненную. И без того уступавший Ильфорту в скорости, сейчас Акагума просто не мог быстро напасть, но не скоростное нападение было его тактическим преимуществом, поэтому в данный момент адьюкас мог только восстанавливать дыхание и ждать следующей атаки, которую при ближнем бое он смог бы отразить или блокировать.

Акагума (адьюкас)

С каждой минутой дышать становилось все легче, но из медвежьей глотки все еще доносились хрипы и сипение. Горячая кровь, крупными струями стекала по лапе Акагумы и падала на белый песок, образую красную лужу, но это мало заботило адьюкаса. Боли он практически не ощущал, и лишь изредка по раненному бедру пробегала легкая судорога – вероятно, следствие потери большого количества крови.
Вот только отдышусь – восстановлю дыхание и ему не жить, - в голове мельтешила мысль, можно сказать, надежда на победу в этом поединке, поэтому неожиданное отступление арранкара стало для Акагумы большой неожиданность.
Все так же стоя на изготовке, и не позволяя себе расслабиться ни на секунду, адьюкас смотрел на Ильфорта своими горящими, аметистовыми глазами, и когда арранкар начал говорить, Акагума едва заметно улыбнулся.
Тяни время, дружок. Оно работает на меня.
В общем-то, время уже сделало свое дело – адьюкас полностью восстановил дыхание и в данный момент уже собирался использовать свою главную атаку, но пламенная тирада Ильфорта заставила его повременить, ибо вызвала искреннее удивление и неподдельное веселье. Гулким эхом по пустыне разнесся хохот белого медведя, заставляя дрожать и рассыпаться редкие кристаллические деревья, торчавшие неуместными иголками в этой белой пустыне.
- Друзьями? Ты верно шутишь. Я – свободный Пустой, и ни перед кем не преклоняюсь, а ты - собака на службе у Владыки, - Акагума все никак не мог унять смех. – Почему я должен соглашаться на дружбу? Мне проще и полезнее убить тебя. Назови хоть одну причину, по которой мне не стоит убивать тебя
Из медвежьей пасти продолжали раздаваться короткие смешки, но, несмотря на комичность ситуации, как казалось адьюкаму, ему все же хотелось услышать, что арранкар ответит на это.

Отредактировано Массовка (2008-08-21 22:18:16)

------ Лаборатории.
Люппи прогуливался по пустыне. Если по ней можно вообще прогуливаться. Точнее, он не мог с уверенностью на сто процентов сказать, что доверяет Заэлю. Юноша решил найти лабораторию Гранца.
Внезапно арранкар ощутил силу. Чужую силу. И с каждым шагом ощущение это усиливалось. Значит, арранкар приближался к источнику этой силы. Спустя пару минут юноша заметил вдалеке высокую тонкую фигуру светловолосого мужчины.
"Что-то знакомое... Арранкар. Хмм... Кто бы это мог быть?"Бывший шестой номер эспады пошел по направлению к молодому человеку, вглядываясь в знакомые черты.
- Какие нелюди! Ильфорте! Как поживаешь? Только что видел твоего брата, - начал разговор ехидно-ласковым голоском Люппи. К чему он клонит, было совершенно непонятно.

Отредактировано Люппи (2008-08-15 00:41:30)

- Да, я тоже придерживаюсь такого мнения. Но раз уж мы здесь столкнулись, с моей стороны было бы невежливо не поприветствовать тебя, - при этом мальчишка издал легкий смешок, чем выдал абсолютную несерьезность своих слов. - О, я вижу, тебя нисколько не беспокоит судьба горячо любимого родственника? Это так печально, Ильфорте. Твой родственник обладает таким влиянием в Эспаде, а ты совсем не умеешь этим пользоваться. Чему тебя мама учила? Ой, прости, я не хотел тебя задеть. Честно.
На адьюкаса Люппи демонстративно не обратил внимания, всем своим видом показывая, что тот - ему не противник.

Акагума (адьюкас)

Акагума уже был готов рассмеяться Ильфорту в лицо – так его потешило предложение арранкара. Адьюкасу совершенно не нужна была компания, более того, всю свою жизнь, он старался избегать массовых скоплений пустых, а уж водить дружбу с разумными пустыми – это вообще, по мнению Акагумы, было просто абсурдом. Зачем ему друзья? Он совершенно не скучал в одиночестве, а если уж заводить друга из практических соображений, то тут нужно было взвесить все «За» и «Против». С одной стороны, коллективная охота увеличивала шансы на успех, но с другой стороны, нужно было делить добычу. Напарник может пригодиться, чтобы прикрыть твою спину, но так ли можно верить в то, что он сам не нанесет удар? Как не крути, а получалось, что напарник – это лишний и совершенно ненужный элемент в жизни белого медведя.
Ну вот, собственно, и все, - подумал адьюкас, ощущая, как в глотке стала клокотать и вибрировать реацу. – Теперь я оглушу его и оторву голову. Надо было сделать это с самого начала.
Пока Ильфорт продолжал свою тираду, Акагума чуть расставил лапы в стороны, для большей устойчивости, и чуть выгнул спину. Оставалось только атаковать, но адьюкас этого так и не сделал. В ровном потоке круживших поблизости реацу, медведь заметил мощный всплеск – реацу превосходящая его собственную духовную силу с десятки раз, и даже превышавшая реацу блондинистого арранкара.
Эспада, - без доли сомнения решил адьюкас.
Ситуация складывалась, прямо сказать, незавидная. Если с этим арранкаром Акагума и мог справиться, используя основную особенность своей силы и беспечность Быка, то Эспада был бронированному медведю явно не по зубам. Тихо порыкивая, медведь начал медленно отступать – стать  кормом… и даже не кормом, а просто забавой для арранкаров – это не то, чего хотел адьюкас в данный момент. По счастью, арракары начали живо и довольно колко общаться, а Эспада даже не замечал Акагуму, всем своим видом давая понять, что тот ему не угроза. Воспользовавшись перебранкой, медведь начал спешнее отступать назад, к скалам, намереваясь в спешном порядке смыться, но сделать это ему так и не удалось – длинноволосый арранкар вновь обратил на него внимание и вновь завел свою песню про дружбу. Ну, что Акагума мог сказать на такое предложение? Даже если они объединяться, им все равно не удастся победить Эспаду, если конечно это был действительно Эспада, так как уровень реацу хрупкого на вид арранкара была несоизмеримо выше.
Может натравить их друг на друга и смыться? Но вот как это сделать?!
- Лестно слышать твои слова, арранкар, но я не хочу мешать тебе и твоему другу любезно общаться, - медведю так и не удалось скрыть нотки сарказма в голосе. – Так, что прошу меня извинить, но я должен вас покинуть…
С этими словами Акагума начал пятиться назад, настороженно поглядывая на арранкаров и аккуратно двигая раненной лапой.

Докума поднялся на поверхность. Бесконечная белая пустыня предстала перед его взором во всем своем великолепие. Изредка, взгляд цеплялся за торчащие из земли мертвые стволы деревьев, тянущиеся к этому страшному небу изуродованными руками.
   
   Кьёран сделал глубокий вдох. Ох, это воздух, от одного его привкуса во рту, голова начинала немного кружиться. Проверив, надежно ли закреплено Жало, он ласково провел рукой по наконечнику, почувствовав вибрацию меча, а затем побежал.

   После Леса, бег по открытому пространству приносил ни с чем не сравнимую радость, и Докума наслаждался этим ощущением. Обычные существа, населяющие эту пустыню, вряд ли могли бы догнать его. А те, кто смог, стали бы отличной закуской. Если конечно их удалось бы убить, не высвобождая зампакто.

   Собственно, Докума был голоден. Не так, что бы уж очень, но затягивать с поисками еды не стоило. Но это была вторичная цель. Первичной было узнать о судьбе Айзена и Арранкаров. И все же…

   Вот уже некоторое время Арранкар чувствовал слабое колебание рейатсу. Источник был не далеко. «Быть может, раненый?»- с наслаждением подумал Кьёран. С раненым всегда было легче справиться. «Может даже, и не придется высвобождать Жало»,- Докума улыбнулся. Правда, из-за маски, эту улыбку увидеть было невозможно, но вот приглушенный ею же смех был слышан прекрасно.

   Цель была уже близка. Кьёран резко остановился. Он слышал голос! Сперва, он решил, что ему показалось, но спустя секунду убедился, что не ослышался. Замедлив шаг, он медленно приближался к цели.

   Докума уже различал очертания существа. Оно и в правду было измотано. Сущий скелет. «А что это с ним рядом?»- Кьёран в задумчивости положил руку на Жало. Исковерканная груда железа, могла быть чем угодно. В не обделённом воображением уме Докума складывалась одна картинка за другой. И одна другой интереснее. Он подошел уже совсем близко, что бы было возможно разглядеть существо. Еще издалека, Арранкар понял, что перед ним не очередной адьюкас, но все же не сумел скрыть удивления, когда понял, что помятое костлявое существо, принадлежит к тому же виду пустых, что и сам Кьёран.

   Со стороны, было смешно наблюдать, как он резко остановился, распознав в чертах лица изнуренного арранкара. Ннойтра Джируга, Квинта Эспады. «Значит та груда метала, его зампакто»,- мысль мелькнула мгновенно и тут же была оттеснена на второй план другими. У Ннойтры был не самый приятный характер, и встречаться с ним, когда он был в плохом расположение духа, Кьёран не рискнул бы. Но сейчас дело обстояло несколько иначе. Джируга был изнурен, о чем говорила не самая высокая рейатсу, исходившая от него. Куда ниже, чем та, что обычно излучал это арранкар.

   В памяти всплыла первая встреча с Ннойтрой. Скорее всего, он даже не заметил такое слабое существо как Кьёран. А вот Докума заметил. В то раз, ему едва удалось устоять под колоссальным давлением его духовной силы. Сейчас он был сильнее, но все равно, не на столько, что бы тягаться с Квинтой Эспады.

   Но Ннойтра, был первым арранкаром, которого встретил Докума за последние годы своей одинокой жизни. Он не мог позволить себе упустить этот шанс. Кьёран шел уже спокойно, не таясь. Все равно, если ты рядом с членом Эспады, можешь быть уверен – ты уже замечен.

   -Ннойтра-сан?- голос звучал чуть глуховато, но все же отчетливо. «Чертова маска, когда же я наконец от нее избавлюсь!»,- в сердцах подумал Кьёран.

Кьёран в задумчивости склонил голову вправо – немного большой для него головной убор опасно накренился в туже сторону. Это и в правду был Ннойтра, сомнений не было. Но он впервые видел кого-то в таком плачевном состояние, а все еще живого. «Вот они, члены эспады. Богоподобные и страшные твари, убить которых под силу лишь самым сильным шинигами». Возможно, Ннойтра как раз и встретился с таким представителем этого рода. Иначе как еще можно объяснить его состояние?
   
   И, как правильно предположил чуть раньше Кьёран, настроение у него, было хуже некуда. Теперь, опасения за свою жизнь у Докума стали еще более реальными. «Может сказать, что я не съедобный?»- мелькнула веселая мысль. Но арранкар сразу ее отмел. Если он скажет что-то подобное, Ннойтра – сама решит, что он трус. Как это ни странно, этого Докума не хотел.

   - Если вы говорите о Айзен–сама, то видимо не всех,- произнес с усмешкой Кьёран, хотя внутри у него все сжалось от таких дерзких слов,- Думаю, он мог забыть обо мне,- «или решить, что я все равно бесполезен»,- подумал арранкар, но вслух не сказал.

   Ннойтра был измучен, и от этого становился только опаснее. Докума физически ощущал, как к нему приглядываются, а затем медленно поедают. Рука его рефлекторно дернулась к рукояти меча, обвязанного вокруг пояса, но вовремя расценив, что этот жест может быть воспринят как угроза, он превратил его в неопределенный взмах рукой.

  -Мое имя – Кьёран Докума,- секундная пауза, в течение которой арранкар думал о том, стоит ли упоминать, что он раньше состоял во Фракции Октавы. Решив, что пока не стоит, он продолжил,- могу ли я предложить вам свою помощь? Я помогу вам, а вы расскажите мне что-нибудь о Айзен-сама и других арранкарах?- Докума склонил голову в другую сторону, и цилиндр съехал теперь уже на левую часть головы.

   Последние заявление, было еще более дерзким и вызывающим, нежели первое, но Кьёран не хотел упускать этот шанс. Ему было плевать, какими средствами он добьется своего. Конечно, умирать не особо хотелось, но если дойдет до битвы, то хотя бы убежать от истощенного Ннойтры он сможет. Или хотя бы постарается. «А может я даже смогу убить его?»- мечтательно подумал он. Хотя конечно же понимал, что это всего лишь мечты.

Арранкар был напряжен. Его нервное движение чуть было не привело к схватке, а ее, Кьёран, ну ни как ни хотел. Тряхнув головой так, что цилиндр едва не слетел, он попытался успокоиться. При разговоре с Ннойтрой, ему следовало быть трезвым, в том плане, что страх или иное чувство, испытанное к члену Эспады, не должно было затмевать разум.
   
   Вот только слова Ннойтры разожгли в душе Кьёрана, долгое время обделенного хоть какой-либо информацией о Айзене и других Арранкарах, не поддельный интерес и волнение. Докума начал раскачиваться на пятках. Нет конечно, Джиругу никогда нельзя было упрекнуть в лизоблюдстве, но говорить об Айзене в столь неуважительной манере?

   «Что же такого интересного произошло за эти три года, что Айзен стал «самозваным божеством»?»- Подумал Докума. Арранкар горел от нетерпения, еле удерживая себя от желания завалить Ннойтру вопросами. Но не сейчас. Сейчас от него ждали ответа, а он, вместо этого, в задумчивости стоял, глупо раскачиваясь на пятках вперед и назад, рискуя потерять свой головной многострадальный убор.

   Еще раз тряхнув головой, отгоняя все прочие, так не вовремя навалившиеся мысли, он, наконец, заговорил:
  - Не думаю, что укусившим, я понравлюсь на вкус. По крайней мере те, кто пробовал, выразили недовольство. Если конечно успевали,- из-за маски раздался приглушенный смешок,- А вам, я хотел бы помочь просто потому, что вы первый арранкар, которого я увидел здесь за последние три года,- «Минус полтора, в течение которого, я различал только съедобное и несъедобное»,- с усмешкой подумал он.

   -Вот именно поэтому, мне было интересно, что случилось с Айзен-сама, и что это за земля обетованная,- Кьёран перестал раскачиваться и пристально посмотрел на Ннойтру.