Ичимару едва заметно усмехнулся, на предложение Рукии. Хотелось было попросить её в случае какого-нибудь шороха не стрелять в него каким-нибудь Хадо, но Гин благоразумно промолчал. Для разнообразия можно хотя бы попытаться держать более-менее ровные отношения. По-крайней мере до тех пор, пока они не выйдут в город, а ещё лучше не попадут в больницу. Это очень хорошо, что шинигами так легко восприняли его предложение. Плохо, что присутствуют страх и недоверие, но тут как раз таки ничего не изменилось с тех самых пор, как он был одним из капитанов Готея-тринадцать. Ирония судьбы, не так ли? Уходя, он вернулся к тому же. Просто теперь у них был хотя бы реальный повод, основание испытывать эти чувства. Это почему-то вызывало у Ичимару чувство едкого злорадства, не подкрепленного, однако никакими внешними репликами.
Изредка интересуясь у Абарая-тайчо, например, о системе безопасности или у Рукии-фукутайчо о строении здешних туннелей, лис старательно и непринужденно поддерживал вид беседы. Больше его волновал город, система охраны и вероятность неподчинения приказам сотайчо, но и это он упустил. Он сегодня вообще был на удивление молчалив и благостен, хотя это и исчислялось только количеством язвительных замечаний. В который раз за этот день лис думал о том, что возможно зря поддался странному порыву, который вдруг стал весьма продуманным планом. Возможно, стоило бежать, пока они не достигли черты города, сообщить о месте дислокации шинигами Айзену и получить свою конфетку, как послушной и сладколюбивой собаки. Возможно… но Ичимару почему-то этого не делал. Атмосфера города, его замкнутость, уединенность от внешнего мира не придавали спокойствия белому лису, как бы самоуверенно он себя не чувствовал. Очень похоже на то, что он добровольно сменил одну клетку на другое и это ему не нравилось.
Обожженная кожа горела, и это также не добавляло ни приятных эмоций, ни радостных чувств. К тому же из-за этого явления он не сразу обратил внимание на неотвратимо поднимающуюся температуру у его ноши. Короткая дрожь и вцепившиеся в остатки его косодэ пальцы, привлекли его внимание быстрее, чем явный жар. Но Ичимару не понравилось даже не это, а затравленный взгляд мальчишки и едва слышные слова – бред. Интересно, что он там себе удумал? Было бы очень не хорошо, если главнокомандующий перестанет трезво оценивать обстановку. Хотелось было успокоить мальчишку, но тот снова перешел в полусознательное состояние, расслабившись в его руках, став неожиданно для Ичимару хрупким и нуждающимся в защите.
Передвигались они в туннелях не медленно, но и, как оказалось, недостаточно быстро, а состояние юного сотайчо вызывало беспокойство.

- Абараи-тайчо, давайте перейдем на шинпо, - спокойно попросил Гин, прерываясь на половине фразы о здешнем освещении. – У Хитсугаи-сотайчо жар. Кучики-фукатайчо, предлагаю нам перегруппироваться.
Рукия из них троих могла развивать наименьшую скорость при шинпо, поэтому и было бы логично подстраиваться под её шаг, если уж соблюдать этот нелепый конвой.
Уже в самой больнице, не обращая внимания, ни на окружающие его знакомо-незнакомые источники реяцу, ни злобно непонимающие взгляды, ощетинившиеся остриями духовных мечей, Лис попросил провести его к доктору и только в палате положил маленького капитана выросшего в такого же небольшого главнокомандующего на кровать. Хотя было бы правильней сказать, попытался положить. Рука сотайчо крепко вцепилась в кусок его одежды, будто не желая отпускать.
- Хитсугая-сотайчо, из-за ранения в вас началась лихорадка, вы сейчас в своем городе, в больнице, вам здесь помогут, - тихо заговорил Ичимару чуть ли не на самое ухо седого мальчишки, - так что прекращайте пороть горячку и отпустите меня, наконец. Мне ещё на допрос не мешало бы сходить.

Вспышка белого света принесла с собой воспоминания о произошедшем не далее, как полчаса назад. Тоширо не мог видеть ничего вокруг, как будто белое марево перед глазами и впрямь на этот раз ослепило.  Но теперь он хотя бы знал, что никакой Айзен их не захватывал, а его самого, судя по покачиванию ненадежной опоры, на руках несут в госпиталь. Несет Ичимару Гин. Мысли путались, температура и не думала спадать, а тело все еще сотрясала лихорадка. Но с физическим недомоганием можно было примириться, так как внутренности больше не держали стальной хваткой паника и отчаяние от неспособности защитить. Сил думать о мотивах так вдруг переметнувшегося на сторону шинигами Гина не было совершенно.
" - Не сейчас. Только немного отдохнуть..."

Тело ломило от ужасной слабости, Хитсугайя невольно расслабился в руках Гина и глубоко вздохнул, прижимаясь горящим лбом к относительно прохладному плечу, больше не сжимая в пальцах ткань косоде, однако и не выпуская ее. Он почти провалился в сон, убаюканный мерным покачиванием в импровизированной колыбели, не слыша даже гул испуганных и шокированных голосов. Но стоило поддерживающим его рукам ослабить хватку и попытаться было опустить ношу на иную поверхность, как маленький капитан судорожно вцепился в изрядно потрепанный воротник и резко понянул на себя, пытаясь восстановить прежнее положение.
Перед глазами снова заплясали белые точки, а мысли устроили кучу малу еще с бОльши энтузиазмом, чем прежде. Огранизм только регистрировал насильно отбираемый у него источник спокойствия и более-менее комфортного пребывания и активно протестовал против таких варварских методов. Впрочем, от данного протеста хуже было только согнувшемуся чуть ли не пополам Тоширо, ну и разве что многострадальному косоде Ичимару. Лиселицый, похоже, понял в чем проблема, ну или хотя бы приблизительно осознал, что проблема есть, и наклонился к самому уху сотайчо. Слушая слова, вполне обычные, но сказанные необычно-успокаивающим и без нотки ехидства голосом, сотайчо чувствовал, как пальцы сами отпускают замурзанный воротник, а на его губах появляется что-то сродни улыбке. Его осторожно кладут на больничную кровать, и стоит светловолосой макушке коснуться накрахмаленной подушки, как сознание покидает юношу, стремительно проваливаясь в блаженное небытие.

Всю дорогу Рукия старалась молчать и не отвечать на неуместные, как ей показалось, вопросы Ичимару. Зачем вообще было говорить? Тишина была вполне комфортна и подходила данной ситуации. Поэтому, когда конвой прибыл в госпиталь, девушка вздохнула с облегчением – не нужно было мучиться и придумывать ответы для Ичимару.
В госпитале, на удивление, все прошло спокойно – экс-тайчо не выкинул никакого фокуса из разряда – «У меня в руках сотайчо! Шинигами, сдавайтесь!» Конечно, Рукия слабо верила, что Гин совершит столь необдуманные поступок, но она точно знала, что от белой лисы можно было ожидать всего что угодно – любой авантюры.
Сейчас Рукия уже спокойнее реагировала на Ичимару-экс-тайчо, поэтому, когда Ренджи вышел из палаты чтобы отнести в специальную комнату тело Хинамори, она не тряслась как осиновый лист, а со всей серьезностью и готовностью помочь наблюдала, как Гин укладывает сотайчо на больничную койку.

" - Хитсугайся-сотайчо, как же так получилось!?" – думала Рукия, глядя, как опускается на белые больничные простыни бессознательное тело главнокомандующего.
Она винила себя в ранениях сотайчо, ведь именно она оставила его в туннеле вместе с предателем Ичимару. Конечно, она понимала, что ее силы были слишком малы, чтобы сражаться с Гином и защищать главнокомандующего, но, возможно, она смогла бы его отвлечь и тем самым уберечь Хитсугайю  от этого ранения… но сотайчо приказал уходить, приказал привести подмогу. И тут Кучики не справилась – слишком долго она искала эту подмогу – непростительно долго. Рукие было больно смотреть на раненного сотайчо – ее темные глаза наполнялись слезами, а сердце сжималось так, что девушка невольно прижала кулачек к груди.

" - Я снова не справилась…"
Тяжелые грустные мысли прервал вошедший Ренджи, и Рукия только жалостливо посмотрела на него, ища какой-либо поддержки. Хотелось, чтобы кто-то сказал, что она не виновата, хотя… хотя это вряд ли что-то изменит. Есть вещи, за которые не стоит просить прощения – это просто не имеет смысла. Так же как и имело смысла просить прощения у Хинамори за то, что они не смогли ее спасти; у Ямамото-сотайчо за то, что не сумели защитить главнокомандующего; и у всех тех, кто пострадал при захвате Сейретея. А у кого просить  прощения за то, что шинигами проиграли… отдали Общество Душ… нарушили баланс между мирами… у кого просить прощение за все это?!
Из тумана отчаяния и печали Рукию вывел мерзкий голос Ичимару, и девушка даже немного разозлилась.
" - Он предатель – один из тех, кто виноват в наших бедах. И он еще смеет потешаться над нами?! И ведет себя так нагло – точно он у себя дома."

Ни сказав ни слова, Кучики-фукутайчо только сдвинула брови и уверенным шагом вышла из палаты вслед за Гином, столь вольно разгуливающим по госпиталю, даже несмотря на конвой и присутствие капитана с лейтенантом.
" - Надеюсь, Исе-тайчо посадит его за решетку," - гневно подумала Рукия и, скинув с плеча так надоевшего и кажется уже совершенно невменяемого Кона, направляясь вместе с поредевшим конвоем в информационно-аналитический центр города НВС.

Кучики Рукия, Абарай Ренджи, Ичимару Гин ----->  Информационный центр Аналитического отряда

---> Главная площадь

Время идет своим чередом – не торопясь и не поворачиваясь вспять …
В ходе игры в кошки и мышки было выявлен пункт и место прибытия беспечной жертвы. Лицо лейтенанта украсила злая ухмылка, - И что мы там потеряли? … - догадка острой хлесткой полосой прошлась по сознанию – Со – тайчо!!?!! … назначение на эту должность юного дарования из десятого отряда, можно сказать огорчило лейтенанта … хотя Сой Фон отнеслась к этой новости с долей равнодушия, ей попросту было мягко так сказать не до этого, ибо глубока была боль утраты бывшего главнокомандующего Ямамото Генрюусая. В голове Сой не укладывалось: Как так!!?? Как Он мог погибнуть, оставить Сейрейтей?! – Это эгоистично с его стороны . Затем мозг отказывался воспринимать поражение, а дальше еще хуже … Внешне холодная и расчетливая, действующая без колебаний по графе устава, а внутри надломленная и неуверенная в себе …  Сой старалась быть отличным капитаном для отряда и всегда стояла горой за своих товарищей. Для нее очень была важна моральная обстановка в отряде, ибо это одна из составляющих боеготовности военной единицы, девушка пыталась забыться в рутине, а потом уже смирилась, ко всему привыкаешь, даже к аду и унижению. Жар утраты полыхал внутри Сой, она не желала больше никого терять. – Только не это! - Слова били в мозг со скоростью автоматной очереди. Когда постоянно теряешь кого то – это наносит свой отпечаток и возлагает особого рода ответственность, это уже на много тяжелее.
Не оправившийся мирок не успел толком выстроиться, а уже грозит ему потенциальная утрата ни кого-нибудь, даже не капитана, а Главнокомандующего – Надежду на Жизнь. Сой Фон ринулась еще быстрее, казалось, что оставшееся расстояние она преодолела за долю секунды, как пантера в один затяжной прыжок. Шинигами, стоявшие на входе в корпус мед отряда, опешив, побледнев и покрывшись липким холодным потом, чеканили немым языком стандартную фразу приветствия. Еще бы! Зрелище не для слабонервных: лейтенант разведки резко, практически мгновенно, затормаживает перед самыми воротами, стоит с каменным лицом, задумавшись пару мгновений и летит дальше. Тут и вся жизнь может пронестись перед глазами …
Лейтенант загадывала желание перед входом в бывший четвертый отряд. – Все-таки ирония тут неуместна – Сой проскочила мимо казарм и палат приема раненых, всюду ходили озабоченные шинигами рутиной дня, вот палаты стационарного лечения. Девушка сбавила пыл шинпо, поправив косоде и шеврон, зашла внутрь – Кити в палате со-тайчо, ошибок быть не может! – злость и раздражение далеко не мешают нашей Сой, с этим чувством она жила 100 лет, когда Йоруичи сбежала, спасая вайзардов … Легкая поступь, сдобренная пышущей реяцу лейтенанта капитанского уровня. Никто и не посмел сказать вспыльчивой особе о правиле нахождения в палатах отдыха – лечения. Да и это бесполезно … Сой беззвучно вошла в покои главнокомандующего, закрыв за собой седзе с легким намеренным стуком.  Последние слова Кити  - Хитсугайя-сама..... Т....Тоширо-кун... Я..я... это я виновата... я не должна была ни уходить, ни возвращаться. – только позабавили лейтенанта, трогательная картинка не вызвала никаких чувств, ибо это нарушение устава.
- Какая глупость – голос был надменно холоден. – Ты слишком беспечна и слаба – прозвучавшие слова выглядели как приговор. Вид тела беспомощного главнокомандующего привел Сой Фон в шок, перед взглядом предстало запечатленное в день гибели Готея 13 тело Ямамото Генрюусая, слезы не могли уже литься из глаз. Слабости, чувствам, эмоциям нет места в мире шиноби. Сой уже устала от слез, переживаний, потерь и ей осталось лишь одно – стремиться быть сильной во всем и за прошедший не малый срок, девушка достаточно приблизилась к своей цели. Месть – единственный ее двигатель прогресса.
- И как долго ты собираешься тут ныть!??! – резкий жесткий тон лейтенанта разведки шел в унисон ее не менее «приятным» движениям. Не видимое шинпо рука Сой хватала за патлы не послушную девчонку, еще  одно мгновение и Китти кубарем летит через случайно вовремя раздвинутые мед работником седзе. Та в шоке шарахнулась с подносом, освобождая пространство для взбесившейся особы. Выйдя из палаты и позволив работнику выполнять свои обязанности. Сой скрестила руки на груди. Воздух вокруг нее стал тягуч и плотен от высвобождаемой слегка реяцу. Но и этого хватило для девчушки, чтобы почувствовать недостаток кислорода и валяться навзничь на полу лишенной способности двигаться. Лейтенант не могла позволить расхлябанности, нарушению субординации и не подчинения ни в бывших спец и втором отряде, что уж и говорить о новом. Видя, что третий офицер уже в состоянии понять, Что с ней произошло и где она Уже находится Сой начала свой маленький монолог:
- Я не потерплю нарушение субординации в своем отряде и не выполнения прямых приказов от капитана. – с каждым словом девушка подходила все ближе и ближе к Китте на шаг, пока ее покрывшееся потом лицо не сравнялось с подолом хакамы. - За это я тебя могу отправить под трибунал, - лицо было холодным и каменным, а слова хлестки и жгучи. Болезненно потерять должность из-за своей глупости, но ты должен соответствовать своему месту в отряде. Как говориться статус обязывает, быть примером для младших и эталоном для «подражания», -  не смотря на тяжелое военное положение. – руки умиротворенно опустились вдоль косоде, взгляд все так же буравил провинившегося ребенка. - Из-за таких как ты могут погибнуть многие шинигами, вернее твоей глупости, Китти. – тут Сой резко отвела взгляд в сторону, как бы всматриваясь в даль, - В свете нынешней форс – мажорной ситуации коей ты стала свидетельницей.  Я запрещаю разглашение о ранении со-тайчо - Сейчас я конвоирую тебя в штаб отряда, как ты уже догадалась наказания тебе не избежать.

---> Кабинет, Главы Мед. отряда

Химе бежала, задыхаясь, лепестки зажглись синим пламенем то, вспыхивая в уничтожающий все на своем пути огонь, то  скромно играя в темноте как на свеча.
Что же там произошло, как такое вообще могло произойти, он же такой  сильный. Его занпакто один из сильнейших. Хицугая Тоширо-сотайчо, как же так вышло!? В голове мысли перемешались, судорожно втягивая в себя воздух, девушка не  переставала  бежать, ее всю трясло, она и подумать не могла, что сотайчо может быть смертельно ранен. Сейчас она остро ощутила, свою значимость.
Я теперь могу помочь. За три года такого серьезного случая у меня не было,  смогу ли я вылечить его и что там за рана? Нет, нельзя так думать! Нельзя сомневаться! Конечно, смогу! Я уже давно  верю в себя. Кто же мог его так ранить?
Судя по начавшейся лихорадке, его не сразу нашли. Хм… Или помедлили  с приходом, как  это все странно.
Черное   хакама   шелестело при каждом ее  движении,   подушечки пальцев  беззащитно  скользили по шершавой и холодной стене.  Пробегая мимо  двух  офицеров, проигнорировала  их  приветствие, чем  вызвала   взгляд полный негодования. В госпитале,  еще  есть те, кто  все еще не знает.- недовольно   насупив  носик, подумала  Химе.   Забежав    за  угол, она уже  видела  вход в ту палату,  и уж  было   остановилась, чтобы  хоть как-то восстановить свое  дыхание, как  почувствовала  навалившееся на нее   реацу. Сжав  зубы  и судорожно  сглотнув, она медленно  поползла к палате где лежал раненный сотайчо. Сой Фон стояла рядом с лежащей  Ашио и по моему, они о чем то спорили, нет  они ругались, но Иноуэ не когда было в это вникать, она тихой сапой приближалась к своей цели.  Каждый шаг давался ей с огромным трудом, но она проделала его, ниразу не отступив и не споткнувшись. Отодвинув сёдзи, тайчо
Вползла  в комнату, она чуть  смогла отдышаться, после чего, приблизилась к кровати, Лицо Хицугая-сотайчо выражало спокойствие, и только испарина поблескивая на лбу, говорила, что медлить больше не стоит. Беспомощный, как брошенная в море лодка. –  закусив губу, Химе  старалась не смотреть на левое плечо, она на миг закрыла  глаза, поднимая пальцы к заколочкам, при этом  тихо пробормотав.

Сотен Кишшун, - лепестки отделились и метнулись в сторону раненого,  чуть  заметными искорками,  описав круг сомкнулись воедино над животом сотайчо, и уже разомкнувшись накрыли его с ног до головы теплым, слегка оранжевым полем. В воздухе повисло какое-то напряжение, его выдавал звук, походящий на гул. Химе ничего не оставалось как  следить  за процессом излечивания, конечно она его контролировала, но это было уже почти незаметно. Иноуэ за это время, хорошо научилась пользоваться своей силой, хоть и не признавалась самой себе, в этом.  И теперь она просто стояла, склонив голову смотря на эти белоснежные пряди волос, налипшие на лоб.
Интересно, что испытывает человек, когда находится под моим полем. Наверное, это похоже на полет, как будто сильные лапы огромной птицы держат крепко, от них  исходит тепло и все тело согревается само собой. Ветер  не может тронуть своим холодом. А птица легко парит над просторами, горами, полями, лесами, морем… И ты понимаешь как сильно устал, не можешь пошевелиться и в тоже время внутри просыпается какая то легкость, боль утихает, усталость злобно ощерявшись скрывается в тени. Можно открыть глаза и тогда  их  начнет  ласкать  не вызывающий свет похожий на солнечные  лучи, а  может это   они и есть? Тогда было бы  больно, скорее мой свет похож, на огонь в очаге.  Думаю, что тайчо испытывает, что-то подобное, в конце-концов, я на это надеюсь.
Глава медицинского отряда,  с каким-то  терпеливым спокойствием, следила   за  тем,  как  восстанавливается ткань косоде, а после нее и хаори. Рана уже   давно  ушла в  небытие,  и стала всего лишь  воспоминанием. Время  все лечит.  Как странно,  но   это  именно  про  мои способности.  Когда  ткань стала как  новая, а  лицо  Тоширо-сама стало  чуть розовее,  девушка    убрала поле, частички  заколки  вернулись на  свое   законное  место.   Девушка невольно  огляделась  по  сторонам, этот взгляд  был  не много  грустным, от внезапной усталости, вдруг навалившийся на нее. Химе  тяжело   охнула  и  аккуратно  присела  на край кровати,   положив  пальцы  на лоб, потерла его. Он был  влажным, слабо  улыбнувшись в  дрогнувшие   веки  Хицугая, девушка пробормотала.
Ну вот,  по-моему  теперь  я   тоже   вспотела. Гоменасай, Хицугая-Сотайчо,  я  не  сразу пришла,  мне   нужно было   быть   более   пунктуальной и  более   резко   реагировать   на   происходящие    в  моем  госпитале.-Девушка встала  и   поклонилась,   положив  ладошки на  колени,   волосы повисли в воздухе и   закрывали    лицо  Иноуэ.
Выдержав некоторое время, девушка ринулась из палаты, напоследок улыбнувшись сидящей рядом с Хитсугайей Китао. Нужно было дать указания и вернуться в кабинет. Ссотайчо всё будет в порядке
------> Кабинет Иноэ

Мимо прошмыгнула, словно рыжая мышка-полевка глава мед отряда. Сой Фон проводила ее взглядом, как бы мысленно помогая и поторапливая – Давно бы пора – Лейтенанта эта девушка немного пугала, скорее подсознательно, из-за своей силы, но и гордилась тем, что есть такие люди, особенно, бывшим капитаном четвертого отряда. Имея такие сильные тылы можно штурмовать и ад.
Взгляд опустился на искаженное лицо Китти – Неужели я вижу злобу?! - цокнув -  Будет повод стать сильнее.- изучающее всматриваясь в глаза Китти - Много шелухи придется снимать, но это поправимо – тяжелый взгляд все также приковывал альбиноса – Растет, смогла приподняться на локтях, уже что-то, но все же мало – Не удостоив своего внимания невнятный лепет о том, как ей тяжело под гнетом реяцу и о слабости главнокомандующего, ибо очередная глупость. Надавишь на одного он - сгруппировался,  стал сильнее, а другой раскис.
Сой всегда выбирала в отряд особенных шинигами, людей с исключительными навыками, доверяя своей интуиции, которая не подводила … никогда. Ашито, блин, было не понятным исключением, пожалуй, навыки – единственное, что было полезно для Готей 13.
Если хочешь что–либо сказать так говори четко и громко так чтобы тебя могли услышать, а не пищи как загнанная мышь – тут влетела Адская бабочка, легко и не принужденно приземлившись на палец фукутайчо, прочтя информацию, – Ксо я не выполню до конца приказ Йоруичи – сама! – гнев и обида накрыли волной сознание Сой, но лишь на мгновение – Зарраки! – прорычав про себя – Опять!!?!! - в этот короткий момент, девушка хотела разнести пол штаба включая интенсивную террапию, там хотя бы может ее отрезвить электрошок ... Заблудился!!!!!?!! Мне как будто заняться больше не чем!! Нарисуйте ему кто-нибудь карту! – чертыхаясь и сходясь на него праведным гневом, девушка отпустила бабочку. Сой частенько приходилось бегать за этим гомодрилом, особенно на поверхность …
- В отряд вернешься без моего сопровождения, возьмешь бумаги у меня на столе. К моему приходу отчеты должны быть разобраны и аккуратно лежать ровными стопочками. Заодно протрешь пыль на стеллажных полках. Затем получишь следующее задание, когда я вернусь. – Короткий приказ и лейтенант разведки исчез как будто порывистый ветер в июле, как и не было вовсе.
Сой уже летела по улицам подвалов, вот ржавая и мокрая лестница, выпускающая на поверхность и обманчивую свободу, пара легких прыжков и она уже открывает люк коллектора – КСО!! – высокий прыжок, двойное сальто назад и Сой мягко приземляется на кончики пальцев. Скрывая реяцу и оценивая ситуацию на поверхности. Глаза цепко оглядывали периметр ландшафта. Свежий ветер, порывисто трепал не послушные волосы лейтенанта разведки так приятно – как я соскучилась по лесу … - у Сой появлялось какое то странное чувство обеспокоенности за своего тайчо …

---> Западный Руконгай. Улицы

Он проснулся от холодного прикосновения к своей щеке. Невесомого, но тем не менее ощутимого легкого покалывания. Широко распахнулись аквамариново-зеленые глаза, в которых застыло выражение неверящей радости. Холодный ветер вновь провел своей шершавой ладонью по нежной коже, а на нос игриво упала первая снежинка. В воздухе зазвенели ледяные колокольчики, словно говоря "Просыпайся, тебя здесь так давно не было!"
Зрение выхватило застывшее в один момент падение второй озорницы-снежинки, позволив разглядеть все грани геометрически-совершенной формы неповторимого узора. От восхищения перехватило дыхание, как будто он не проводил раньше кучу времени, разглядывая сотни и сотни таких снежинок, когда ему требовалось успокоиться, а видел эту красоту в первый раз. Но стоит моргнуть и миниатюрная танцовщица тут же тает, коснувшись теплой кожи, не прожив и минуты. Легкая и немного грустная улыбка появилась на губах мальчика. Он резко поднялся на ноги, только сейчас заметив, что до этого сидел оперевшись спиной о тонкий ствол дерева. Дерева? Со-тайчо ошеломленно осмотрелся: кругом было много-много мелких тонких деревьев, еще более тонкие ветви которых, сплетаясь покрытыми инеем и небольшим слоем снега кронами вверху, образовали над головой что-то вроде искрящегося на солнце купола. Солнечные лучи, спотыкаясь о ветви и кроны, дробились на много маленьких лучиков, создавая свет и тень одновременнно: не пробиваясь сквозь кроны и слепяще искрясь на покрывающем землю снегу.
Ладонь и кончики пальцев все еще покалывало от холода влаги растаявшего снега, в котором сидел маленький сотайчо. Хитсугайя задумчиво потер пальцы руки друг о друга и бросил уже более спокойный изучающий взгляд на окружающее великолепие. Это без сомнения был его внутренний мир, хоть и не такой, каким он был в прошлый его визит. Что бы не говорили преподаватели  по изучению внутреннего мира шинигами и прикладной психоэнергетике в академии, внутренний мир - это не просто воображаемое пространство. Это не просто выдуманное самим же Хитсугайей место. Хоть оно и являлось частью души Тоширо, но сколько бы юноша не приходил сюда, он мог точно сказать, что здесь его ждут и скучают. Скучает этот иней на промерзшем стволе дерева, эти танцующие снежинки и его собственное солнце, которое он не видел уже три года. Хитсугайя не был в этом месте с тех пор, как Айзен захватил Сейретей. В звоне колокольчиков хрустального льда, которые никто и никогда не видел, а слышал только он, слышался упрек, насмешка и радость от его возвращения.
-Я вернулся,-с легкой улыбкой шепчет седой мальчишка, любуясь на всю красоту зимнего мира, которая была только для него одного. Хитсугайя  протянул было ладонь, чтобы отряхнуть притаившийся в снегу бутон подснежника, как почувствовал за своей спиной холодное и властное присутствие настоящего хозяина этих мест.
-Хьеринмару, - выпрямив спину, несколько дрогнувшим голосом поздаровался капитан.
-Налюбовался?-гулкий и холодный голос ледяного дракона ветром поднял стаю снежинок, швыряя их в спину Тоширо. Мальчик не вздрогнул, у занпакто были все причины быть недовольным.-Позволь узнать причину столь радостного настроения.
Не было нужны переспрашивать, что имелось в виду. Хитсугайя ни разу за свое пребывание здесь не видел такого яростно и радостно сияющего солнца. В его внутреннем мире трехгодичной давности царила ледяная пустыня и вечная метель, больно впивающаяся холодными злыми укусами в кожу.Там не было места солнцу, а тем более деревьям.
-Можно узнать, что такого веселого ты увидел в сложившейся ситуации?-снова горсть снежинок в спину сотайчо. Голос дракона был властным и спокойным, как всегда. Однако Тоширо знал свой меч достаточно давно, чтобы понять: кто-кто, а Хьеринмару ситуацию веселой не находил определенно. Да если уж на то пошло, то он и сам не понимал причин такой великолепной погоды в своей душе.
Юноша неторопясь развернулся и почтительно склонил голову. У него с занпакто никогда не было не то что панибратских отношений, но и простое дружелюбие наблюдалось раз в десять лет по праздникам и на пару секунд. Хозяин и слуга. И вопреки расхожему мнению Тоширо очень сомненвался в том, что хозяином здесь был он. Сейчас же Хитсугайя со смешанным чувством вглядывался в драконью морду, будто в первый раз видя это могучее существо.
-Я не знаю,-медленно и будто неохотно проговорил Тоширо, все еще задумчиво разглядывая узор ледяной чешуи,-Откуда здесь деревья?
Он решил сменить тему, потому что на языке так и крутились вопросы, на которые дракон не захочет и не сможет ответить. Буквально несколько часов назад (по крайней мере в его времяощущении) голос дракона звучал обеспокоенно и почти испуганно. Тогда сотайчо, слишком захваченный яростью, попросту это не заметил, приняв как должное. Сейчас же просто в голове не укладывалось, как можно было принять за должное подобное. Собственный внутренний мир всегда угнетал маленького капитана, подавлял. И не потому что сам мир был так уж неуютен - ледяная пустыня вполне устраивала неприхотливого Хитсугайю. Нуютным его делало тяжелое, властное и безэмоциональное присутствие. Хьеринмару давал ему силу - он пользовался этой силой. Зачем столь могущественное существо решило вдруг поделиться частичкой своего великолепия с ним, да еще и выбрав среди него и Кусаки Хитсугайю более достойным - вот уж вопрос. Честно говоря, он и сам не понимал, как при таком уровне понимания вообще умудрился достичь банкая. Хьеринмару просто давал больше и больше силы. Тоширо, поначалу захлебываясь в ней, позднее привык держаться на плаву. А мотивов и эмоций(вообще сомневаясь в их существовании) собственного занпакто по-прежнему не знал. И это бесило его до скрежета зубовного. И поэтому он долбился и долбился головой в непроницаемую ледяную стену, так как упрямства в мальчике все же было больше, чем покорности. Возможно он был не так далек от первой трещинки понимания, когда напал Айзен. С тех пор Тоширо был слишком занят тем, что собирал по кусочкам жизни других, чтобы при этом озаботиться своей.
Сейчас же сотайчо просто не понимал, как мог все эти три с половиной года жить без части себя. Снег, непрерывно идущий в Сообществе душ, теперь казался ему серым и грязным по сравнению с этим. Ему хотелось загрести полные ладони этой сияющей алмазной пыли, блаженно окунуться в него лицом и улыбаться-улыбаться-улыбаться, как мальчишке, которым он был в Академии.
-Люди меняются, ты меняешься. Почему твой внутренний мир не может меняться вместе с тобой?-спокойно ответил Хьеринмару, склоняя голову набок.-Через пятьдесят или сотню лет он может остаться таким же, а может превратиться в цветущий сад. Это зависит только от тебя,- небольшое, почти незаметное изменение в интонации и повороте головы. Или показалось?- Я смогу жить в любом воплощении этого мира.
Некоторое время Хитсугайя даже не осознавал, что задержал дыхание. Юноша стоял и не дыша смотрел широко распахнутыми сине-зелеными глазами в светящиеся спокойной мудростью красные. Затем моргнул и озорно, по-мальчишески улыбнулся, вызвав у Хьеринмару ответный смешок, прокатившийся по коже ветром  и стайкой мелких мурашек. Не было нужды спрашивать, даже рассказывать. Занпакто был частью его души, он итак знал, видел, слышал все мысли своего хозяина. Да, именно так. Сейчас Тоширо как никогда осознавал, что это он берет силу у согласившегося подчиниться дракона, а не ему выдают ее мелкими порциями. Тема закрыта, он все понял. С души свалился чуть ли не самый большой камень из вальяжно развалившихся там булыжников.
Солнце, казалось, засветило еще ярче, тысячью маленьких радуг отразившись в кристалликах снежных песчинок. Хитсугайя закрыл глаза, поднял лицо к своему небу и глубоко вдохнул морозный чистый воздух, от которого мелко дрожали пальцы и первый раз за много лет снова появилось желание сделать что-то красивое, сотворить. Кончики пальцев дернулись, ударив по клавишам невидимого фортепиано, волосы взъерошил подлетевший поближе любопытный ветер. Тоширо никогда не понимал, как именно он это делает, но когда он открыл глаза, у его ног  как и всегда оказалась меленькая хрупкая фигурка из снега. Мальчик опустился на одно колено и с улыбкой посмотрел на миниатюрное тельце мышки с большими ушками и детально вычерченной мордочкой.
-Ты не занимался этим со времен Академии. С тех пор, как умер Кусака. Что случилось?
Хитсугайя вздрогнул и не поднимаясь повернул голову к Хьеринмару. Улыбка немного померкла, но тем не менее не исчезла. Мальчик в задумчивости пожевал губу, а затем не слишком уверенно ответил.
-Я правда не знаю, Хьеринмару. Зачем ты спрашиваешь? Ты же итак видишь все мои мысли.
Дракон задумчиво склонил голову на другую сторону.
-Если не знаешь ты, то как могу знать я?
-И правда,-такой простой вывод в голову ему не приходил.- Я просто чувствую, что теперь могу. Раньше пальцы просто не слушались меня.
-Я все это знаю,-спокойно сказал занпакто.-Но предлагаю подумать, а не как всегда скакать с одной мысли на другую к совершенно невероятным выводам.
Хитсугайя все так же смотрел на дракона растерянным взглядом, рассеянно водя пальцами по гладкой поверхности рыхлого снега.
-Я не требую ответа сейчас, но тебе придется об этом подумать. Иначе рискуешь подвести всех, кто посчитал тебя достаточно компетентным для должности со-тайчо. И даже тех, кто ценит тебя вне зависимости от занимаемой должности.
Тоширо молча кивнул, соглашаясь, и почувствовал острую необходимость уйти. Слишком много всего. Особенно слов. Хьеринмару за все их знакомство столько никогда не говорил.
-Понимаю. Я пойду?-что-то тянуще царапало в груди. Опасение, что он может снова сюда вернуться только через долгое время.
Дракон негромко хмыкнул.
-Не бойся. Ты сам сюда не хотел приходить, а не не мог. Сейчас мне пришлось затащить тебя силой. В следующий раз  ты вернешься сам. Иди, тебя уже заждались.
На губах мальчика снова появилась улыбка и он собрался было уходить, как Хьеринмару снова заговорил.
-Не слишком доверяйся, пусть тебе этого и очень хочется. Или потом будь готов принять последствия.
Несколько озадаченно кивнув, Хитсугайя развернулся и застыл на месте, увидев у дерева еще одну ледяную фигурку: притаившуюся снежную лису, почти не видную в сугробах. Метель взметнулась мириадами снежинок, унося сотайчо из внутреннего мира, когда он сжал пальцы в кулак, на расстоянии ломая свое нечаянное творение.
Тоширо открыл глаза.

Тоширо открыл глаза и тут же сощурился от яркого больничного света. И почему они не могут использовать свечи или фонари, а этот кошмар чувствительных глаз поставить непосредственно в операционной? Тоширо почти полностью помнил произошедшее и поэтому не удивился белым больничным стенам, слепящему свету и удивительной легкости в теле. Помимо причин, повлекших срочную транспортировку его тушки в госпиталь, Хитсугайя чуть ли не отчетливей помнил и детали самой транспортировки, как и того, кто ее осуществлял. Если на тот момент Ичимару был все еще в почти полном здравии(при этой мысли он чуть не улыбнулся, почувствовав секундное злорадство), значит Рукия и Ренджи действительно послушались приказа и не стали самоубиваться об лиса. Мудро с их стороны. "В отличие от меня." Скорее всего допрос еще ведется, а значит можно позволить себе временную передышку.
Слегка шевельнув до этого проткнутым плечом, проверяя его работоспособность, Тоширо почувствовал только, как мышцы дернуло несильной судорогой. Иноуэ - действительно чудо. Хотя шрам может запросто остаться, что плохо.
Вместе с его движением что-то не слишком тяжелое и тёплое, доселе судя по всему покоившееся на груди сотайчо, вздрогнуло и шевельнулось. Хитсугайя резко отрыл глаза, силой не давая себе поморщиться от мигом ударившей в виски ломоты от яркого света. Напряжение, цепко было схватившее его, тут же отступило, когда в поле зрения попала светлая макушка, а затем и мило нахмурившая носик мордашка его бывшего офицера. Девушка сонно потерлась щекой о его грудь, которую она по странной причине и выбрала в качестве подушки, и, что-то невнятно пробурчав, открыла алые глаза. Тоширо постарался не вздрогнуть. Чувство сродни умилению, на секунду охватившее его при виде сонной Ашито, слетело.
"Что за странная ирония: третья пара красных глаз за сегодня." -невесело подумалось главнокомандующему."Две из которых вообще видишь раз в пять лет.
Юноша спокойно и не двигаясь смотрел в глаза Ашито. Девушка была в тот момент похожа на вздыбившего шерсть котенка. Боится, что прогонят?
Память услужливо подсунула еще один вариант выражения этого лица: неверяще распахнутые глаза на бледном лице, перепачканные в своей и чужой крови светлые волосы, приоткрытый в совершенно детском удивлении рот. И белый Зангетсу по рукоять вошедший ровно посередине грудной клетки.
Дыхание вдруг перехватывает и Тоширо со странным выражением лица кладет ладонь на макушку Китао, ласково потрепав по волосам.
-Я разве так много ем, что стал неотличим от подушки?-голос все еще немного хрипл, так что говорить приходится шепотом. Но на губах сотайчо играла легкая и слегка ироничная улыбка.

Хитсугайя смотрел перед собой и очень хотел думать, что это все еще пост-травматический шок. На секунду он прикрыл глаза, чтобы успокоиться, но это мало помогло. На месте Китти, нет, даже не на месте, а вместе с Китти ему представлялась сестра. Она тоже, случись с ним даже банальная простуда(это с ледяным Хитсугайей-то!), сутками сидела у его постели. Бесполезно было даже вспоминать такое слово, как "субординация". Всю субординацию слали Меносам в задницу, ласково звали "Широ-тян" и отпаивали чаем с малиной, как десять или двадцать лет назад. Он часто просыпался от того, что сморенная долгим дежурством Момо опускала свою голову ему на грудь, да так и засыпала. А он гладил ее по волосам, мягко улыбаясь, пока та не видит.
Глубоко в груди заворочался шипастый ледяной ком, показав из-под тихих вод свою большую часть. Вроде своя стихия, а больно так, что завыть хочется.
"Хотя,"пришло ему в голову. Чем зря волосы рвать, когда уже ничего  не сделаешь, ведь можно использовать второй шанс. "Теперь я смогу защитить. Я стал сильнее. Если стал недостаточно, то я стану еще сильнее." И сможет, наконец, простить себя.
"Китти, я слышал с каким придыханием ты говорила об Ичимару. И не дай Менос вам обоим повторить Хинамори с Айзеном и в этом." Айсберг, немного подтаяв, вновь исчез под водой, оставив пару кровоточащих, но вполне заживаемых царапин. Почти обещание самому себе.
Тоширо невесело подумалось, что должно быть, на его физиономии можно сейчас увидеть такое кислое выражение, что лимоны обзавидуются. Юноша никак не отреагировал на полуобъятие, как и на лепет о том, что девочка мешает. В самом деле: мешала бы, он бы сразу сказал. А вот извинения насчет Руконгая были как нельзя более в кассу.
-Не волнуйся,-все так же негромко ответил Тоширо.-Ты не виновата. В конце-концов я бы тоже вернулся домой, имея при себе важного человека.
Хотя на самом деле Хитсугайя не так был в этом уверен. Скорее он бы, прихватив этого человека, затерялся среди множества домишек Руконгая, зайдя в тоннели с запасного входа после того, как убедился, что за ними не следуют. Но Китти же совершенно не обязательно это знать? Тем более какая разница, когда все плохое, что могло из-за этого случиться, уже итак случилось.
А может это я и поторопился с выводами. Кто знает, сколько несчастий нам принесет насильное соседство с кицунэ.
-Мне не за что тебя прощать, хотя если тебе от этого легче, то прощаю.
"Только не становись второй Хинамори, прошу тебя."

- Сотен Кюшшун, - цветочные стрелы, оставляя за собой золотой след, смыкаются в купол. За почти 4 года ее способности развились настолько, что она может восстанавливать предметы даже по остаткам рейацу, - Я отрицаю.
Медленно вырастают новые кости, одеваются ниточками плоти, вытягиваются наружу тонкая пленка кожи, потом становится плотней. У этого шинигами был перебит позвоночник – обвалилась колонна, а он не успел увернуться… Страшная рана, некрасивая, смертельная. Девушка по привычке впивается пальцами в собственный подол, мнется в кулачке тяжелая мягкая ткань белого хаори. По традиции у тех, кто получил титул капитана в раннем возрасте, рукава белой накидки должны отсутствовать, но у нее они почему-то очень длинные, как у фурикосодэ, и так похожи на лебединые крылья, ведь даже подкладка – серо-жемчужная… Пальцы сжимаются сильней, комкают белую ткань, как будто в этом есть какой-то смысл.
Каждый день у нее не так много занятий, как может показаться. Остальным вроде ничего, для них нормально такое медленное течение времени и событий, они кажется, просто изо дня в день продолжают то, что было вчера и так до бесконечности.. Как какой-то зацикленный ритуал. Они привыкли к этому, они жили века, они шинигами, но она всего лишь человеческая девочка…
Молодой парень открывает глаза и недоуменно смотрит на нее. Золотое сияние угасло, теперь в комнате просто болезненно светло. Она так не любит больницы, но… Шинигами улыбается, робко, смущенно, отводя глаза. Совсем как она когда-то. Легкий наклон головы и она выходит в коридор, прислоняясь спиной к шершавости стенки.
Он движения рядом она слегка вздрагивает, хотя знает, что это просто Исанэ…
- Котецу-сан? – наверное, она занята, раз шла куда-то. Но ей так хочется просто услышать хоть чей-то голос вместо собственного, - Там в палате патрульный… Он уже здоров, его можно выпускать, ему нужна справка для капитана и скажите кому-нибудь написать в журнал время выпуска…
Рутина. За три года она от и до выучила все действия. Исанэ согласно кивает. Зачем она сейчас это сказала? Она младше лейтенанта и неопытней, та прекрасно знала, что ей делать. Тихонько вздохнуть, хлопнуть себя по щекам и вновь начать послеполуденный обход. Однако оказывается ее ждали:
- К-кучики-тайчо? – вот тут можно делать большие глаза и запинаться. Потому как этого человека она ожидала увидеть в госпитале меньше всего, - Что-то с Рукией-сан? Или Ренджи-сан… то есть, тайчо? Мне не говорили ничего…
Все оказалось банальней. Он просто пришел спросить о здоровье Тоуширо-куна. Но вот пустить сейчас она его не могла. Не потому, что со-тайчо еще не пришел в сознание, не потому что был сильно ранен… Просто сейчас рядом с его кроватью молча сидит маленькая девочка с грустными глазами. Ради ее чувств можно немного подождать с неотложными делами. Потому что она сама бы тоже очень хотела вот так сидеть у его кровати, держа за руку и ожидая, когда он откроет свои глаза:
- Простите, - Кучики-тайчо на самом деле очень хороший и сильно переживает за тех, кто ему дорог. Она это точно знает, хоть они почти не разговаривают и встречаются только на собраниях. Откуда знает? Просто. Может это женская интуиция, - К Тоуширо-куну сейчас нельзя… Он еще не пришел в сознание, но с ним все в полном порядке! Приходите, как он очнется, я пришлю сообщение…
Вежливые прощальные поклоны, вежливые слова, темный коридор. Теперь, когда никого нет можно закрывать глаза, сползать по стенке и утыкаться носом в коленки. Ее будущее, ее чувства, жизнь теряющая свой смысл с каждой секундой. Она не способна разделять каждый свой день, она хочет жить, двигаться, делать что-то, стремиться…
Все хорошо, Орихимэ… Все хорошо. Пока ты еще нужна, пока есть те, кого можешь спасти. Пока еще есть надежда, что…
Пальцы снова комкают мягкую ткань. Сейчас ее ждут, сейчас она нужна и это хорошо. А что будет потом? А потом…уже не так и важно…

--->Кабинет, Главы Мед. отряда.

Пара часов? Да подери вас всех меносы, за это время можно весь Город с тайной половиной Шиконкая захватить!
Во всем теле, целом и невредимом благодаря чудесной силе Орихиме, билась ледяным пламенем жажда действовать. Вскочить, примчаться в штаб, раздать указания по дополнительному укреплению Города, еще дюжине ловушек в каждый коридор, по пять кеккаев сверху отражающих. Примчаться в аналитический и душу вытрясти из формально итак мертвого Ичимару Гина. Казалось, рейацу, не найдя выхода, начнет капать с подрагивающих кончиков пальцев, не удержавшись в нем, хлынет из хрупкого для нее тельца, чтобы поглотить снегом и подземное пространство. Только случайно кинув взгляд на вечно темное в подземельных сумерках
окно, Хитсугайя понял, что что-то не так. Стекло покрывали изящные заиндевевшие узоры, с места, куда обычно вешают гардины, свисала целая гряда сосулек. Мальчику пришлось зажмуриться, чтобы не заорать от мгновенной вспышки боли в районе диафрагмы. Сжал-расжал пальцы, успокоился и быстро рейацу же убрал с окна все следы действия ставшей вдруг плохо контролируемой рейрёку. Воровато покосился на Китао. Не заметила, хвала всем Ками сразу.
Нужно будет обратиться к Исане по поводу нестабильности собственной рейрёку, но потом-потом, все позже.
Тоширо пришлось чуть ли не силком отвлечься от странного инцидента и сосредоточить внимание на офицере.
По сути, если и правда прошло всего пара часов, то торопиться вроде и некуда. Нет, конечно, после допроса Ичимару все равно в любом случае соберется капитанское собрание, на котором нужно будет присутствовать...
Глядя в наивно распахнутые глаза пристроившейся у него на груди Ашито, которая еще и прямым текстом попросила никуда не деваться, бежать куда-то в режиме "прямщас" никак не представлялось возможным. Пальцы еще немного дрожали от внезапно приключившегося приступа гиперактивности, но в целом душа и тело больше ни в высь, ни глубже под землю не просились. Девочка всем видом и впрямь чем-то напоминала замерзшего котенка, смотрящего на остановившегося погладить мальчика большими голодными глазёнками. Китао всегда казалась Хитсугайе похожей на Хинамори, но именно сейчас сотайчо понял, что позволяло все это время не смешивать в голове два образа и окончательно не принять Ашито, как замену умершей Момо. Хинамори всегда первая заботилась о нем, ведь она была старшей сестрой. Несмотря на его стремление защищать ее, требовалось  это уже вторично. Не он, а Хинамори первая пошла в академию, получила форму шинигами, стала мастером кидо(да еще на таком уровне, до которого сам Хитсугайя не допрыгивал), была взята на должность лейтенанта. Да, Тоширо лез защищать сестренку от всего и всех, но подспудно, неосознанно в его сознании бродила мысль, что постоять за себя крохотный птенчик Момо сможет.
При взгляде на не менее крохотную Китао, подсознательно осознания скрытой силы не возникало. Только эфемерный образ хрупкости, которая для виду только ощетинилась не слишком удобными в бою веерами.
-Много всего случилось. В том числе и того, чем я вряд ли могу гордиться,-Хитсугайя снова успокаивающе погладил девушку по белоснежным волосам.-Орихиме-сан все равно минимум до конца дня меня никуда не выпустит, так что убежать отсюда я даже при всем желании не смогу.

Мальчик удивленно моргнул и про себя подивился, уж не в курсе ли истинной причины погоды последних трех с половиной лет офицер Ашито, когда услышал ее слова. Но затем пришло понимание, что эти слова были всего лишь совпадением с реальным положением вещей. Так уж вышло, что солнце он ей не только нарисовать мог, но и в буквальном смысле вернуть. Не в подземный город, разумеется, хоть в окно его кабинета и было бы видно, но на поверхность точно.
"Как жаль, что я действительно могу выполнить то, о чем ты просишь." Хитсугайя с каким-то грустным извиняющимся сожалением посмотрел в глаза Китао."И не только могу, но и хочу." 
-Солнце?..-задумчиво протянул он, как-то склонив голову вбок, изучая складки на одеяле.
Да, за время оккупации Айзеном Сейретея Тоширо и правда прибавил в силе, которая, однако, по большей части уходила на поддержание подобной погоды в верхнем Шиконкае и предотвращению попадания холода в подземные катакомбы. Избавиться от постоянного давления на виски и неконтролируемых вспышек рейатсу вроде сегодняшней было бы и впрямь неплохо. Но только после того, как постоянный снегопад и низкая температура на поверхности перестанут быть хлипкой, но гарантией того, что город в снегах и в буран будет сложно обнаружить. Что должно случиться, как он надеялся, после падения Айзена, когда прикрытие больше не понадобится.
Тоширо вновь посмотрел в лицо Ашито и улыбнулся одними уголками губ, так что даже непонятно, улыбка ли это.
-Конечно,-уверенно кивнул Хитсугайя, .-Только потом.
Глупо было бы надеяться, что она поймет, что он имел в виду, если конечно она и впрямь не знает, кто творит это безобразие с погодой. Но он итак уже пообещал себе, что вернет Сейретею его небо. Так почему не может пообещать ей?
-Потом я тебе хоть Большую с малой медведицей дорисую,-отчего-то с приподнятым настроением дополнил он, окончатьельно перестав хмуриться.

---------------------- > Южная система тоннелей

офф: Поскольку была отпись в отсутствиях и поста от Тайры я так и не дождалась, вывожу его из игры, дабы не тормозить игровой процесс.

Вообще, язвила Рито скорей по привычке, чем с намереньем сделать кому-то плохо. С другой стороны, стадо идиотов, которое окружала ее каждый день заставляло ее буквально кипеть как перегретый чайник. Мысль о том, что всем свойственно делать глупости и совершать ошибки в чернявой голове не появлялась - Маё ненавидела людей, эти жалкие, жадные, мелочные твари вызывали у нее приступы тошноты и сильнейшего отвращения. В их существовании не было никакого смысла, они жили только ради себя и подгребали все только под себя. Самоотдача, самопожертвование, забота - подобный бред остался далеко в прошлом. Настолько далеко, что девушка уже начинала забывать. А еще они лгали - бесконечно, с причиной или без. От этого начинало мутить. Как же приятно было задевать их, смотреть как ломаются и кривятся их благостные маски, как они показывают свою настоящую натуру... Бесит. Конечно, ей иногда хотелось с кем-то поговорить, но... одной всегда было проще, потому что за все привязанности ей приходилось очень дорого платить. А именно - кусочками своего сердца.

Острый синий взгляд буравит меховой затылок пока они идут по коридорам. С молодым офицером они расстались на выходе из туннелей. Тайра со своей физиономией как всегда портил все настроение. Вот ведь пустой человек - если так страдаешь, то сдохни. Кинься на меч, наглотайся яду! Что нет? Ага, кишка тонка. Просто трус. Рыбина снулая. С такой же гнилой душонкой... Коридоры госпиталя встретили их привычной суетой. Отыскав глазами предполагаемого главаря бригады, Рито поманила его к себе и набрав воздуха в грудь, начала спектакль:

- Этому офицеру нужно срочная медицинская помощь, - перст указывает толи на капитана, толи на Тайру. И чего прибежал? Лежал бы себе спокойно в приемной, ждал медиков, - У него помрачнение рассудка, вызванное тяжелой черепно-мозговой травмой. Она очень старая, а именно - врожденная, поэтому сильные осложнения. Позаботьтесь о нем пожалуйста! - судя по расширяющимся глазам медика, концерт удался. Ну, все равно она от него избавится, нечего ходить за высшим командованием и уши греть - маленький еще, - И пожалуйста две бригады для Комамуры-тайчо. Не сопротивляйтесь, капитан, - Рито кокетливо подмигнула, хитро блеснув синим глазом, - Нэ?

Отредактировано Rito Muoy (2009-05-05 16:59:14)