Белые пальцы перебором простучали по гладкой поверхности стола. Наблюдение за выражением морды лица Комамуры могло дать больше результатов, если бы Гин разбирался в мимике животных, но не увлекаясь ничем подобным, он сделал свой вывод на основе его слов. «Значит, не слышал», - бросив короткий взгляд на подмятый листок бумаги, Ичимару встал. Планка его настроения значительно приподнялась с тех пор, как он попал в город, и ему нужно было время, чтобы обдумать легко запомнившийся текст и сопоставить его с тем, который он знал ранее. Время, которое альбинос не собирался тратить на препирательства с Комамурой, могущего при желании довести любого до белого каления своей раздражительной и упрямой правильностью.

«Нельзя быть таким серьезным», - с насмешливым укором хмыкнул Гин. Шаблонные слова Комамуры, его понятия чести, достоинства, верности и прочего раздражали альбиноса, привыкшего жить своим умом. «Неудивительно, что они когда-то были знакомы», - отстраненно подумал Гин, решив оставить дружеские отношения капитана в покое. По-крайней мере, на время. Мигрень, маявшая с момента последнего разговора с Владыкой, отступила, оставляя голову Ичимару светлой и чистой от сторонних мыслей. Стало чуть легче. То, зачем он изначально сюда направился, нашлось на удивление быстро. Можно было бы вздохнуть с облегчением, отряхнуться от новых обязанностей, как от налетевшего с ветром снега и пойти дальше. Было бы только куда.

Дверь открылась. Гин перевел взгляд на вошедшего. Хитсугайя, как всегда хмурый и маленький, прошел к большому и удобному креслу по ту сторону стола. Ичимару, усаживаясь напротив, даже успел пожалеть, что освободил его ранее. Он ещё не решил, что будет говорить Хитсугайи. У Ичимару в запасе было много правд, какая именно могла заинтересовать молодого сотайчо, Гин пока не знал, но особо поэтому поводу не волновался. У него было много причин считать, что они найдут общий язык.
- Вот мы, наконец, и встретились снова, Хитсугайя Тоуширо, - заговорил альбинос, привычно растягивая гласные, как только дверь за Комамурой закрылась. Он намерено опустил должность. Не только потому, что пока не был частью системы, в которой обязан был обращаться соотвествующе, но и памятуя о недавнем собрании – уж очень было интересно, почему капитаны решали судьбу предателя без сотайчо и вопреки его приказу. - Рад, что вы так быстро поправили своё здоровье, хотя был бы сильнее рад, если бы все же пришли к началу собрания. Не хочется, знаете ли, повторяться. - «И часто с вами так?» - жалостливо сложил брови Ичимару. Маленький гений, по слухам, очень ранимо относился к неповиновению. - Что-то помешало?

Ичимару насмешливо дернул уголками губ. Убедительно врать юноша так и не научился и вроде бы пост главнокомандующего располагал к развитию подобных способностей, а нет. Хотя может, просто ещё не успел? Сколько времени прошло с тех пор, как он занял пост главнокомандующего? Три года. Будь это во времена Готея, они бы прошли быстро. Никто бы даже их не заметил и не задумался считать. Слишком маленький период времени для тех, кто живет вечность.
- Таланты этой девушки, Иноуэ Орихимэ, удивительны. Я не раз видел их действие со стороны, но сегодня мне впервые пришлось испытать их на себе. Думаю, вам тоже, - отстраненно начал альбинос, щуря красные глаза. – Она приходила ко мне в камеру и по большому секрету сказала, что к тому моменту её помощь вам уже была не нужна. Я, знаете ли, очень переживал за ваше здоровье, - откровенно иронизируя, Гин выделил слово «очень». Он потерял много времени, сказал немало лишних слов и все потому, что Хитсугайя не способен держать своей подчиненных в повиновении. Волей-неволей сравнивая этот порядок с тем, который бы мог устроить Айзен, Ичимару ни мог не заметить то, как сильно Тоуширо ему проигрывал. – Собрание случилось несколькими часами позже. Интересное наблюдение, не так ли? - во время своей речи альбинос не спускал глаз с маленького главнокомандующего, так забавно смотрящегося в слишком большом для него кресле. Ему хотелось поймать тот момент, когда мальчик осознает, что его ложь выеденного яйца не стоит. Дать понять, что догадался о том, что собрание было новостью для главнокомандующего, и только сделал вид, что не заметил этого. - Но! - Одно дело не справляться с обязанностями, другое – знать, что другие это видят. Видят и делают одолжения, не тыкая этими наблюдениями в нос. - Раз уж вы настаиваете на своей версии, соглашусь – чтобы отойти от такой раны нужно немало времени. Рад, что вы провели его восстанавливаясь.

Ичимару откровенно тянул время, не желая по третьему кругу проходить через малоприятный разговор. Хотя стоило признать – Тоуширо, в отличие от своих подчиненных, которые упорно пытались добиться от Ичимару того, что он мог бы им дать взамен на свою жизнь, сразу задал правильный вопрос. Вопрос, на который Гин ответит. «Зачем»? Гин задумчиво скользнул взглядом по помещению.
- Ничему-то вас жизнь не учит, раз уж вы беретесь судить, чтобы сделал или не сделал Айзен, - с легкой досадой протянул лис, удобнее откидываясь в кресле. Разговор предполагался долгим. В горле, после речи, сказанной в зале собрания, откровенно першило. За последнее время он отвык говорить так много и долго. Все чаще приходилось отмалчиваться. – Вы его не знаете. Вы ничего не знаете о наших взаимоотношениях, но складываете какое-то мнение и по своей самоуверенной наглости начинаете судить в согласии с ним. Именно из-за этой самоуверенности вам и приходится прятаться в крысиных норках, – чуть более зло, чем оно того стоило, произнес Ичимару. Он по-прежнему улыбался, всем своим видом демонстрируя спокойствие и довольство нынешним положением, несмотря на то, что также ошибался в Айзене. Признавать это было очень неприятно не из-за излишней гордости или самоуверенности, а просто потому, что Ичимару оказался таким же как все. С ним также играли в некую близость, водили на праздники и давали сладкое в то время как другие относились к нему просто как к маленькому, талантливому, но опасному уродцу. Дела давних лет, но именно из-за них он имел глупость поверить этому шинигами.

- Для Владыки, - с особой насмешливостью выплюнув это звание, Гин хмыкнул, - любая чужая жизнь значит очень и очень мало. Если бы он думал, что нужна простая диверсия с моим участием, он бы послал меня, не задумываясь. Но тогда бы вы были уже мертвы. Для простой диверсии этого было бы более чем достаточно.
Время шло. Гин почувствовал, что сказал, пожалуй, слишком много. Не то, чтобы все эти слова были важными или что-то особенное значили, никому кроме самого ками-самы в них не разобраться, но с этой откровенной обиженностью пора бы было уже что-то сделать. Детские годы и время слепого доверия канули в лету. Он прозрел, открыл глаза и не увидел ничего хорошего. Оставалось только жить дальше, а этому выходец из Руконгая научился давно. «Это все лирика, а теперь настало время прозы». - Я пришел сюда в поисках союзников против Айзена.

«А-яй-яй, какие мы строгие и серьезные», - хмыкнул Ичимару, на ум которому как-то сама собой пришла статья из какой-то там Генсейской газеты. Зачем он её прочитал, Гин уж не помнил, но строчки про то, как дети в определенном возрасте начинают копировать поведение взрослых, прямо-таки сами собой неуместно лезли в голову. «Какой наставительный тон…. Я даже не знаю, что совсем этим делать», - с этой достаточно ироничной мыслью лис зевнул, отдавая дань очень долгому по всем параметрам дню.
- Вот тут вы не правы, - Гин поставил руку на подлокотник, подперев ей голову. Уголки губ опустились, но сощуренные глаза все ещё складывались в насмешливую линию. Он никуда не спешил и мог себе позволить поиграть, а мог ли нечто подобное себе позволить Хитсугайя? Вряд ли. Он всегда очень плохо относился к шуткам, ничего не значащим спорам и к праздному проведению времени. «Такой маленький, а уже зануда», - с досадой подумал Ичимару, сдерживая второй зевок. «Определенно, портит власть людей, портит». – Разговор по делу именно в ваших интересах, а моя жизнь, следуя законам Сейрейтея, зависит от длительности нашей беседы, - маска грусти дрогнула под гнетом рождающейся улыбки. Перестраиваться на серьезный лад получалось не слишком ладно. Сама ситуация казалось забавной и нелепой. - Или вы готовы отступить от строгих правил?
На самом деле ответ на этот вопрос не был столь важен, но ему порядком надоело оправдываться без причин и говорить без гарантий. Он, чтобы там не думали шинигами, мог тянуть время до бесконечности. Ехидничать, язвить, пускать пыль в глаза, а потом улучить момент – и быть таковым. Благо город со стенам блокирующими реяцу очень располагал к легкому бегству. «Но это только на крайний случай». 
- Вы не читали наш разговор с Нанао-сан? Очень интересный. А главное я не только отвечал там на эти же вопросы, но и делал этот под штукой, которую в мире живых назвали бы детектором лжи, - повторяться, несмотря на предупреждение Тоуширо, Гин не собирался. По-крайней мере точно не в вопросах, касающихся причинно-следственной связи. – В любом случае, так ли это важно, когда я предлагаю свою помощь? Тем более, тогда, когда вы потерял ещё одного капитана. И сколько вас теперь? – Ичимару быстро провернул в голове элементарные подсчеты. – Шесть капитанов, три лейтенанта и риока, в роли исполняющих обязанности капитанов. Хороша армия, ничего не скажешь. Но противопоставить Айзену вам нечего, - даже намекать не нужно было на то, что они и с большими силами проигрывали Соуске и его армии.
- Ты хотя бы знаешь, почему Ямамото сделал именно тебя главнокомандующим? – ещё одно недвусмысленное указание на собственную информированность. Насмешливое такое. Словно говорящее «ну хотя бы это ты должен знать»!

Ичимару улыбался - весело, удивленно, насмешливо и почти всегда с издевкой. Сотни полутонов, реакцией на каждое слово или жест, порождали движения микромышц лица, определяющих его выражение в данную секунду, и не одно из них не давало полного представления об этом шинигами.
Он кидал слова почти наугад, проверяя реакцию в попытки найти то, чем можно было бы заинтересовать нынешнего главнокомандующего. Одно, другое, третье, казалось, в своем монологе он старался охватить как можно больше вопросов, чтобы, наконец, заставить говорить Хитсугайю. В конце концов, Гин никогда не был мастером убеждения, зато всегда мог выявить то, что особенно важно для человека. Выявить развить, утрировать и давить этим до тех пор, пока не проявятся искренние чувства.

- Хочешь сказать, что ты знаешь это лучше меня, Ичимару? – улыбка спала, приобретая некоторую искренность. Вот оно. Так ему, пожалуй, даже больше нравилось. В этом он лучше узнавал прежнего Хитсугайю. Маленького, импульсивного мальчишку, единственная действительно уникальная способность которого заключалась в умении мыслить со стороны. Хорошая способсность, позволяющая оценить закостенелость и предсказуемость местного мышления, но почти бесполезная, при отсутствии информации.
- А что если так оно и есть? – легкий наклон головы. Кажется, ему удалось-таки засадить зерна сомнения, теперь нужно было дать им время немного прорасти, прежде чем спешить собирать урожай. Не спеша и не конкретизируя. Сейчас каждое его слово ставиться под сомнение. Логично с учетом прошлого, но абсолютно бессмысленно при желании скорее закончить разговор.
«Чтобы иметь право говорить правду, сначала нужно научиться качественно лгать», - взгляд Ичимару опустился, исследуя запылившийся носок правой ноги. Он не спешил продолжать. Ему по-прежнему не очень нравилось отношение шинигами, которые желали многого ничего не обещая взамен. Трусливая позиция тех, кто уже проигрывал и боится повторения.

- Да, я не обменяю свою смерть на помощь. Но и моя смерть вам ничем не поможет, - возвращаясь к заброшенной реплике, Гин поднял взгляд прищуренных глаз. «Более того на любую попытку себя умертвить я могу сильно обидеться. Очень сильно с последующими жертвами со стороны шинигами», - угрожать Ичимару не собирался. По-крайней мере не вслух - это было бы слишком провокационно.
– Я без лишней скромности силен, умен, обладаю нужной вам информацией и у меня есть все основания полагать, что одно моё присутствие на стороне шинигами, принесет вам победу, - намеренно не уточняя, пусть сам задает вопросы, пусть думает и что-то для себя решает. В этом-то и суть диалога – Хитсугайя должен ему подсказать, что он от него хочет. Иначе они могут зайти в тупик, говоря об абсолютно разном, - но вам нужно не это. Вам нужны гарантии, что завтра я не вернусь на сторону Айзена с чем-то важным для вас. И, конечно же, одного слова вам не достаточно. – Очевидная правда. Очевиднее просто некуда. У каждого есть своя цена и свои ценности, а у Ичимару не было желания играть в угадайку. – Тогда чего достаточно? Что мне нужно, чтобы убедить тебя?

Отредактировано Ichimaru Gin (2009-10-10 20:02:32)

Гин мог быть собой доволен. Приманку он выбрал удачную, рыбка попалась на крючок и теперь главное её не спугнуть, пусть заглатывает глубже. В конце концов, он действительно может быть очень полезен, особенно, если захочет. Так что много они не потеряют.
- Мне, знаете ли, и без неё пороков хватает, - отвечая на мелькнувшую улыбку (или все же усмешку) насмешливо, но почти ласково. Примерно также он разговаривал в свое время с Изуу, тот, правда, очень нервно реагировал на тупую манеру общаться. «Хотя он на все нервно реагировал», - с подступившей ностальгией подумалось Ичимару. «Где там Изуру? Знает ли о возвращении? Захочет ли увидеть?» - ненужные и со всем не ко времени вопросы почему-то копошились-таки в голове.

Видимо, он уже готовился здесь остаться. А значит, придется контактировать и с ним, и сРангику, но подруге детства Гин рад – красивая, рыжая, с глазами цвета сентябрьского неба. По ней он даже скучал, ей и объясниться не грех – Рангику не будет кричать и капать на нервы, она не будет взывать к совести, она просто примет… или не примет, но это в худшем случае, а вот Изуру… «Захочет», - отвечая на заданный самому себе вопрос. «Он мальчик воспитанный», - настолько воспитанный, что в любом случае попробует устроить ему разбор полетов. «Нерный, наивный, с талмудом нравственностей и нравоучений за спиной», - сам того не желая, Гин вздохнул. Тяжко так, грустно. Не хотелось ему лишний раз обвинения в свою сторону слышать.

К словам Хитсугайи он почти не прислушивался, итак все было ясно. Бла-бла-бла… расскажи… бла-бла-бла… или казню. Ой, ли? Хоть бы спросил, как он, Гин, к вероятности своей казни относится. Лис бы ответил, да так, чтобы мало не показалось. «Ну да ладно», - буквально отмахнувшись, как от назойливой мухи.
- В целом, если не придираться по мелочам, меня устраивает, - белые, тонкие пальцы пробежались по столешнице, собирая едва заметную пыль. Не то, чтобы здесь не убирались, просто рядом с книгами эта зараза буквально на глазах плодилась. – Когда я говорил с господами капитанами, то предложил им такой вариант: я с шинигами остаюсь до победы над Айзеном, а там меня осуждают как отступника и по законам Сейрейтея, отсылают в Генсей. И волки сыты, и овцы целы, - о том, что он не был любителем полумер, Ичимару промолчал. Не к чему сейчас это. - Думаю, вас это устроит, - утвердительно и снова переходя на «вы». Легко и непринужденно привлекая внимание к важной части разговора.

Про подозрения и прочее Гин не стал распространяться. Он всегда был подозрительным, а за руку его никогда не ловили, пока Айзен не объявился предателем. Так и тут. Только цели его зловредности шинигами не предполагают. Точно не в этот раз.
- Я буду много говорить, - предупреждающе, - или нет. Все зависит от того, как ты воспримешь это, - Ичимару потянулся рукой и подцепил листик с пророчеством, привлекая к нему внимание Хитсугайи. – Читал? Так или иначе, прочитай ещё раз и скажи, что поэтому поводу думаешь, - прямо как учитель на каком-нибудь уроке, только более насмешливо и небрежно. – И можно мне хотя бы чаю? Понимаю, что не в гостях, но все же.

Гин из-под прищуренных век наблюдал за реакцией Тоуширо. «Хорошо», - удовлетворительно кивнул он, глядя на вытягивающееся лицо. «Так ты выглядишь даже лучше», - уже с насмешкой. Одновременно хмуриться и удивляться у Хитсугайи не получалось. Это он, Гин, маялся от раздирающих его чувств, эмоций, желаний, которые плодила его неуемная натура. А у Тоуширо все проще – он злился, радовался, удивлялся полностью, искренне погружаясь в процесс и не отвлекаясь на посторонние раздражители.

- Конкретно об этом не знал, пока не увидел, хотя о его существовании догадывался, - «и даже искал», - закончил про себя лис, легко пожав плечами. Некоторые подробности можно и упустить… просто так, для сокращения. Конечно же, он расскажет все самое важное сотайчо, но некоторое… - Да, это пророчество. Точнее одна из частей пророчества. Их, насколько я знаю, четыре. В моем говориться, что победа будет на той стороне, которую я выберу. Именно поэтому я сказал, что у меня есть все основания считать, что одно моё присутствие принесет победу, - «добровольное, конечно же», - про себя опять же добавил Ичимару, полагая, что Тоуширо уже достаточно вырос, чтобы понимать такие простые вещи.
- Думаю, что-то подобное раскопал и Айзен, не зря же он так уверен в себе, но представления о нем я фактически не имею. И должно быть общее, которое объединило даже противоречащие тексты, - обо всем Гин не говорил. Во-первых потому что не считал нужным, во вторых – не доверял. Да и осталось что-то такое инстинктивное, про то, что он не должен выдавать, хотя логика и подсказывала, что ничего проигрышного в том, чтобы в общих чертах обрисовать действия Айзена, нет. Он итак нахрапом от обиды преодолел немалую часть.

- Касательно Ямамото, - дышаться стало легче. Об этом распространяться Гин мог долго и подробно, коротко и ясно, но что так, что так свободно, - да, я думаю, он знал и потому сделал тебя сотайчо, но кроме того, даже если не вдаваться глубоко в историю, тебя, можно сказать, судьба выбрала. Слишком много всего сошлось. Ты единственный обладатель «самого сильного стихийного занпакто» в этом поколении и к тому же скорее всего Страж Врат Рая, а это, знаешь ли, немало. Ты нужен Айзену, как открывающий путь  к Вратам. Ключ у него уже есть, а вот двери нет.
Есть хотелось. Очень. Он потерял немало сил и энергии, а день действительно был не из легких. И даже с учетом того, что у него получилось, фактически все, что он планировал, поесть или хотя бы попить не мешало.

«Так намного лучше», - чувствуя в себе желание насладиться гостеприимством шинигами. Кое-какие сомнения насчет качества еды и возможности лишнего наполнения имели место быть, но Гин, рассудив, что убить его попытались бы по-другому, повелся на аппетитный запах и взял палочки.
- Итадакимас, - есть при посторонних Ичимару как-то даже отвык, хотя в свое время подобные деловые ужины были не редкость. Смотреть на то, как Хитсугайя поглощает пищу было забавно. Казалось, не Гин прошел Руконгай, туннели, два допроса, бой и собрание капитанов, а этот маленький сотайчо. С другой стороны, Ичимару был готов признать, что и у него день был не из легких, да и позволительно такому коротышки много кушать – авось вырастит. Лис тихо хмыкнул.

- Я так думаю, что части пророчеств привлекают своих владельцев. Что-то вроде кармы, по-другому сформулировать не могу. Иначе говоря – нам  суждено было их найти, - на слове «суждено» Гин слегка сморщился, словно от зубной боли. Короткая волна эмоций, почти незаметная для того, кто не имел радости частого с ним общения. Не любил он это слово. Было в нем что-то такое неизбежное, словно не они сами выбирают свой путь, а кто-то заранее все пропланировал. Ичимару подобная мысль была неприятна. Его никогда не привлекала роль марионетки в чужих руках, хотя приказов он в своё время и слушался, всегда хотелось думать, что это его выбор. Говоря сейчас такими словами, лис словно бы перечеркивал свое мировоззрение, но эти слова были легки для понимания и доступны, а его логика слишком прямолинейна и жестока, чтобы освещать с помощью неё. – Своё пророчество я обнаружил на дощечке в Генсее. Их используют для украшения. Дощечка и картина в такой же раме. Они шли комплектом. И именно по картине я делаю вывод, что пророчества четыре, а одно из них объединяющее. Где оно я не знаю, но сомневаюсь, что его удастся найти до того, как на события ещё можно как-то влиять.

Говорил Гин вполне охотно, хотя не вдавался в излишние подробности. Нашел он свое пророчество совершенно случайно, из любопытства заглянув в забитый на период отсутствия владельцев дом. Узнал он в этом тексте пророчество не из-за шрифта или общей стилистики. Как раз это у всех трех текстов отсутствовало. Зато были похожими символы, которые в свою очередь были также изображены на картине. Но упомянуть об этом, все равно, что нарушить хронологию. Увидел пророчество Хитсугайи он только сейчас, значит, сравнить символы не мог ранее, если бы не был знаком с текстом Айзена.
- Нет, - резко, словно отрезая произнес Ичимару и улыбнулся. – Удивительно хороший чай для тех, кто прячется под землей, - глиняная кружка тихо стукнула о столешницу. – О планах Айзена я знаю только в общих чертах. В подробности меня не посвящали уже года три.

Ичимару насытился, пригрелся и был почти полностью доволен своим нынешним положением. Это вводило его в некое подобие философского настроения. Он начинал задавать себе вопросы, в ответах на которые не нуждался.
- Вы просто никогда не обращали внимания на те возможности, которые подсовывает вам судьба под нос, - иронично пропел Ичимару, вкладывая в одно предложение несколько насмешек: над собой, над Айзеном и над Хитсугайей. – И историю вы плохо знаете, хотя в этом совсем нет вашей вины. Слишком многое утаивалось и пряталось на протяжении существования Сейрейтея в целом и Готея-13 в частности. – «Хотя это ещё вопрос, что появилось раньше яйцо или курица?» – Таких врагов может и не было. Были другие, но ведь и это не единственное пророчество. Наверняка когда-то существовало то, которое предсказывало появление Ямамото – основателя академии шинигами. Если вас это не убеждает, вспомните о пророчестве, которое говорило о перерождении Стража Врат Рая. Конкретно к этим текстам оно не имеет никакого отношения, но, однако, существует, поэтому не нужно зацикливаться.

Гин не очень любил говорить. Хотя все познается в сравнении. Просто слушать ему нравилось значительно больше. Он не очень умел убеждать. Ранить, задеть, надавить на больное – сколько угодно, а вот убедить, да ещё так, чтобы собеседнику не пришло в голову, что его именно убедили, это вряд ли. Наверное, ему не хватало терпения. Ичимару просто ставил в безвыходное положение, вынуждая выбирать то, что ему нужно. Это не всегда ему нравилось, потому как он никогда не считал, что знает единственно верное решение.
- Да, похоже, что это так, - улыбнулся лис. Кое-что он все-таки умел и знал. К примеру – сколько не убеждай человека в чем-то, ничего не убедит его лучше собственных измышлений. Вот так, если ты скажешь, что небо на самом деле только кажется голубым, а земля круглой – все, что угодно, противоречащее пониманию мира собеседника – он тут же поставит это под сомнение. А вот если подсунуть ему книгу, телескоп – логическое обоснование – но не объяснять, сделать так, чтобы он дошел до этого вывода сам, больше ничего его не переубедит. Даже если посул в этом выводе изначально был неверным.

- Практически классический сюжет – рыбак, берег, светило, отражающееся в воде. - На столе помимо всего прочего лежали письменные принадлежности. Так как с обедом, а точнее ужином было покончено, кое-что можно и прояснить. Размашистыми движениями Гин наметил на листке бумаги перечисляемые предметы. Больше схематично, без особой художественности, но четко, без поправок и довольно точно, на скромный взгляд автора. – Последнее вроде как передвигается по небу, потому как изображено трижды, но с разной степенью яркости, а отражение в воде одно. В каждом из светил изображен иероглиф. Может какой-то древний, может просто закорючка, но я так предполагаю, что это цифры. - Ичимару отложил листок бумаги, как бы передавая его Хитсугайи, чтобы тот мог лучше рассмотреть, но не вкладывая ему в руки – захочет сам возьмет.
- Вы носите с поверхности или даже с Генсея чай и вас удивляет, как там могли взяться вещи из Готея? – откровенно насмешливо протянул Гин, удивляясь, отчего кто-то думает, что одна очевидная мысль не могла прийти в голову нескольким независимым личностям. – Скорее всего, его там просто спрятали. Руководствуюсь соображением, что там искать не будут. Если бы Айзен нашел ваше пророчество или моё раньше… - «Если бы он не ослеп в следовании своему тексту, а посматривал по сторонам», - кто знает, может быть, я и не сидел бы здесь, -  выражая легкое огорчение, уголки губ приопустились, но тут же вернулись в положенное им, но не совсем естественное выражение.

Гин призадумался. Не слишком надолго, но заметно. То, что он собирался сейчас сказать, было логичным. Настолько, что как раз это можно было спокойно предположить, без особого знания особенностей характера Айзена. Это война. На данным момент, со стороны шинигами, партизанская. Как только их штаб будет обнаружен – Владыка будет атаковать, пока они не спрятались ещё где-нибудь.
- Ничего нового я вам не скажу, - Ичимару пожал плечами. - На данный момент Айзен ведет поиски места, где укрываются шинигами. Если он его найдет – да, очень возможно нападение. Ему нужен ты. Вряд ли Шихоуин сдаст вас, но у него есть свои методы убеждения. Поэтому готовясь к неприятным неожиданностям, ты будешь прав, - схема города несла как достоинства, так и недостатки. Так можно не узнать, что происходит сражение в какой-то части туннеля, но с другой стороны в таких узких пространствах, на своей территории шинигами имеют преимущество - они могут защищаться даже маленькими силами.

В целом Гин даже не лгал и мог оставаться гордым этим фактом, если бы он на самом деле хоть немного его волновал. Ичимару сказал самое важное, не распространяясь на мелочи. Может быть, кому-то это показалось бы недоговоркой, но, в конце концов, это их первая попытка взаимодействовать. Когда все пройдет успешно, конечно же, лис готов конкретизировать некоторые вопросы. Опять же при условии, если вопросы будут конкретными.
- Хорошо, время пока у вас есть, - улыбнулся Гин, прикидывая, что разговор прошел более чем успешно. Ему думалось, что придется прорываться через эмоциональную несдержанность юного шинигами трехэтажными доводами, а мальчик демонстрировал более чем зрелый образ мышления, угадывая все недосказанности или просто принимая их по факту. «Хорошо», - одобрительно прищурился Ичимару. Подобная тактика со стороны Хитсугайи значительно облегчала их общение, но Гин был уверен, что сам также пошел на некоторые уступки, сдерживая свои комментарии. – Если вдруг что-то изменится или я припомню что-то важное, я вам сообщу, - заверил лис, скрепляя слова попыткой изобразить искреннее выражение лица. Не получилось. Точнее получилось опять что-то слишком утрированное. «Ну и ладно», - мысленно пожал плечами Ичимару. «Внушать доверие явно не моя стезя».

- Да, Унохана Ретсу и Кьёраку Шунсуй находятся в крепости на правах «гостей» Владыки. Им никто не причинит вред без приказа Айзена, а он, похоже, пока в них заинтересован, поэтому они живы и в данный момент, скорее всего, уже даже здоровы, - подобная формулировка могла вызвать вопросы, поэтому Ичимару поспешил объясниться заранее, чтобы лишний раз не растягивать этот разговор. - Кьёраку имел неосторожность понять оружие против Айзена,  и за это был слегка наказан. Не волнуйтесь. Медицинская помощь в лице Уноханы ему уже оказана.

Гин кинул. Условия содержания на территории шинигами его вполне устраивали. Благо Ичимару казалось, что будет намного хуже. Придется отстаивать и как право передвигаться, и как право получать информацию, а она, если лис собирался им помочь, ему была нужна. И он, судя по всему, действительно собирался.
- Какие-то ограничения будут? – о ложке дёгтя, если она будет иметь место, лучше узнать заранее, чтобы впоследствии не взбрыкнуть. Гин на месте Хитсугайи не был бы слишком лоялен. На своем бывшем месте может быть и был бы, но его место было более чем безопасным - окруженная куполом крепость, не давала никаких шансов сделать приятную неожиданность.

Отредактировано Ichimaru Gin (2009-10-21 22:49:26)

Ичимару сморщился как от зубной боли. Все-таки упоминание Айзена определенно действовало ему на нервы. Лис понимал, что без этого не обойтись. В принципе, он на это и пошел, когда заявился к шинигами, но изолироваться от некоторого раздражения не получалось. Задаваемые вопросы провоцировали мыслительные процессы. Достаточно заурядная вещичка, вот только Гин начинал думать, анализировать, в который раз пытаться понять Его мотивы. Бессмысленной действо, развлечение, которым Ичимару себя тешил последние годы. Процесс недостойный его внимания. И, в конце концов, если он будет долго думать на эту тему, может и найдет какое-то оправдание, а оправдывать Айзена лис не собирался.

- Ты имеешь в виду конкретную ситуацию? Конкретный план действий, который Айзен собирается осуществить с их помощью? – голос Ичимару просквозил опасными нотками, хотя выражение лица по-прежнему сохраняло все возможное для него благодушие. Гин прикрыл глаза. Он никогда особо не любил повторяться, а подобный вопрос лично ему представлялся синонимом уже заданного. – Нет, я этого не знаю. – «С твоей помощью мы итак выяснили, как мало я знаю». – Но я знаю Айзена, - что-то ему определенно не нравилось в этой ситуации, хотя он не мог сказать определенно, что именно. Даже не беспечность и не вера, с которыми шинигами приняли его если и не в свои ряды, то на свою сторону (это-то как раз его вполне устраивало), а та легкость, с которой Хитсугайя говорит об Айзене. Возможно, это только кажущееся ощущение, возможно, Гин просто перебыл в обществе Соуске, но одно он определенно вытащил из общения с бывшим капитаном – недооценивать его более чем опасно.
- Он манипулятор, - начал Ичимару с самого простого и очевидного. Дальше должно было стать легче. - И дело даже не в способностях Кьока Суйгетсу, а в нем самом. Этот человек с легкостью находит то, с помощью чего может управлять. Мысль, мотив, поступок, дорогое существо – он может использовать их как угодно, - похоже, в нем прочно засела идея предупредить. Достаточно странная идея для того, кто так любил наблюдать за кувырканиями людей, попавших в неожиданную для них ситуацию. Это словно положить черепашку на спинку и смотреть на то, как она пытается перевернуться обратно до тех пор, пока не приходит в отчаяние. Ему всегда нравилось наблюдать за тем, как Айзен переворачивает черепашек, пока он не оказался на месте одной и них. - Я на протяжении многих лет видел, как это работает. Он с легкостью создает хаос, беспорядок, в которым союзники вгрызаются в горло друг друга, друзья поднимают оружие против друзей, а близкие против близких. Никогда нельзя быть уверенным в том, что каждый твой шаг заранее не просчитан и не является четким соответствием его плана.

Его слова очень соответствовали мыслям, а такого баланса Ичимару достигал крайне редко. Было неприятно думать, что любой поступок за него решал Айзен. Впрочем, когда-то Гин на это согласился совершенно осознанно, разрешив командовать собой, и как раз в этом была разница – он решил это сам. Сейчас же, когда доверие уходило, оставалось только чувство, болезненно смахивающее на паранойю – в целом он не мог быть уверенным даже в том, что ему удалось дойти до шинигами. Слишком все было легко.
Когда-то Гин намеренно тренировался с Айзеном, это не защищало его от иллюзий, но он научился их отличать от реальности, руководствуясь фактически тем же чувством, что и Унохана-сенсей, только значительно более развитым. Даже с этим избавиться от наваждения Соуске невозможно, да и сам этот талантом мог быть просто иллюзией, которую Айзен поддерживал годами, но с другой стороны даже если это и так - он ничего не терял.

В его ситуации самая лучшая тактика – это расслабиться и получать удовольствие. Информации, действительно актуальной, он знал не так много, но мог рассказать о фактическом положении сил. Только уже не сейчас. Думалось, что им обоим стоит обдумать разговор, прежде чем продолжать его. Лично он бы предпочел обдумать, а точнее поспать.
- Унохана, Кёораку, Шихоуин… - очнувшись после короткого молчания, Ичимару улыбнулся, поменяв положение, в котором расположился в кресле, подавшись вперед. - Будь готов к тому, что любой из них или же даже все они будут играть не на той стороне. Попав в сети его размышлений трудно выбраться, а у положительных персонажей так много вещей, ради которых они готовы умирать… и убивать.