Ночь выдалась беспокойная, похожая на одну из тех первых ночей, когда шинигами только переселились под землю. Тогда мысли Исе-фукутайчо были заняты пропавшим капитаном, а в сердце маленькой птичкой билась надежда на его возвращение. С каждым днем птичка-надежда чахла и умирала, а сегодня неожиданно вновь затрепыхалась… как тогда. Хитрый белый лис своими намеками и недосказанными фразами задевал за живое. И даже если его слова были лишь ложью, необходимой, чтобы выжить в подземном городе и запутать капитана-аналитика, они все равно бередили старые раны. Смирившись с тем, что заснуть не удастся, Исе взялась за работу, чтобы хоть как-то отвлечься и скоротать бессонную ночь. Дел было много – появление Ичимару всколыхнула волну сознательности в рядах шинигами, и со всех отрядов посыпались рапорты, которые требовали изучения. Все важные отчеты были уже подготовлены и отправлены сотайчо, осталась только мелочь и рутина. Перебирая бумаги, Нанао невольно удивлялась простым бытовым проблемам подземного города столько похожим на заботы ее бывшего отряда.

Ночь прошла, и аналитический отряд начал оживать и гудеть точно пчелиный улей. За дверью был слышен топот и звуки беспокойных голосов, впрочем, как всегда – утро в отряде всегда начиналось одинаково. Поправляя очки и устало потирая переносицу, Исе-тайчо шла по коридорам, когда ее догнал один из рядовых со свежими отчетами о происшествиях за ночь, но внимательно ознакомиться с ними Нанао так и не успел. Одна из множества порхавших вокруг бабочек закружилась вокруг тайчо и уселась на подставленный палец, чтобы сообщить послание. Хитсугайя-сотайчо уже ждал провинившихся капитанов в своем кабинете – нужно было поспешить. На ходу раздав подчиненным указания и бегло ознакомившись с отчетами, Нанао покинула казармы отряда и направилась в западную часть города – туда, где находились покои главнокомандующего.

С каждым шагом, приближавшим Исе-тайчо к кабинету молодого генерала, становилось все прохладнее, но навряд ли это было действием ледяной реацу Тоширо. Просто тревога и волнение сплетались в животе тугим, холодным комом. Возможных наказаний Хитсугайи Нанао совсем не боялась, по крайней мере, для себя. Тайчо скорее беспокоило, как этот проступок отразится на ледяном гении бывшего Готей. В конце концов, она и капитан Кучики должны помогать молодому главнокомандующему, а не доставлять лишних проблем.
" - Что думает об этом Кучики-тайчо? После собрания он не сказал ни слова," - точно подслушав мысли Нанао, из-за угла появился Кучики Бьякуя, но, как всегда, прочесть на его лице ответы на заданные вопросы было невозможно… а на незаданные тем более. Слегка склонив голову, Исе поприветствовала капитана Кучики и, коротко ударив кулачком в дверь, вошла в кабинет главнокомандующего.

- Доброе утро, Хитсугайя-сотайчо, - поздоровалась Нанао, сопроводив приветствие вежливым поклоном, и опустилась на один из трех стульев, видимо, специально приготовленных для провинившихся. Все было вроде бы как всегда: три стула для советников и генерал в кресле, немного великоватом для его, все еще хрупкого на вид, тела. Вот рядом опускался на стул капитан Кучики – грациозно и неторопливо, но не слышно ставших уже нормой шуток Шихоуин-тайчо –  последний свободный стул должен был занять Абарай Ренджи, который пока не торопился появиться.
" - Традиционная несобранность… Но хотя бы капитан Кучики здесь," - толстая книга, формата немалой энциклопеции, опустилась на колени Исе-тайчо – близость частицы души, занпакто, помогала унять волнение, поэтому, поправив тонкую дужку очков, Нанао посмотрела на Тоширо… первый раз с того момента, как вошла.

Нанао смотрела на сидящего напротив сотайчо, стараясь сдерживать себя и не выдать тревоги. Нет, за себя она не боялась. За годы службы в отряде Кёраку Шинсуя, она привыкла к ответственности, да и на посту капитана прекрасно понимала, что порой за пустяковую ошибку приходится платить слишком большую цену – жизнь. Ее капитан был беспечен. По крайней мере, Нанао именно в этом видела причину его поражения во время битвы под Сейретем. Тоширо был не такой. Он всегда серьезен и собран, но…
" - Все равно, он еще ребенок. Его талант не заменит мудрость и опыт долгих лет жизни,"- от хмурого лица Тоширо щемило в сердце. " – Даже если мы… Если Кучики," - Исе-тайчо скосила взгляда на своего товарища по несчастью, а потом вновь посмотрела на Хитсугайю. " – Даже опытные капитаны могут совершать ошибки и им тяжело справится с грузом ответственности, а каково это ему?" – в синих глазах Исе-тайчо теплым огоньком светилась материнская забота. Годами направляемая на Кёраку-тайчо, теперь она обратилась на Тоширо. Его не хотелось обогреть или утешить, хотелось просто поддержать, чтобы видеть победы маленького гения и радоваться им.

Он напряженной тишины на сердце скребли кошки. По мнению Нанао, сотайчо не должен был остаться без поддержи, но как этого добиться, если один советник главнокомандующего пропал, а двое других пошли против его воли и нарушили Устав. Молчание, ледяная безмятежность и отстраненность капитана Кучики сейчас как никогда раздражала Исе-тайчо, и именно это позволило собраться.
" - Пусть у Хитсугайи-сотайчо будет хоть один советник, так он не лишится опоры," - свет лампы сверкнул в стеклах очков капитана и тут же исчез. Исе-тайчо готовила оправдательную речь для Кучики Бьякуи и, если получится, для себя.
- Сотайчо, - Нанао кашлянула в кулачок и начала первой, чтобы Кучики не успел что-то вставить. Это можно было счесть нарушением этикета. Происхождение и высокий статус Кучики Бьякуи позволял ему говорить первым, но Нанао опасалась, что он скажет не то, что нужно… что ей нужно. – Созыв Совета капитанов – это ошибка аналитического отряда… моя ошибка, - когда первые, самые важные слова признания были произнесены, стало легче говорить. – Когда Абарай-тайчо доставил Ичимару в мой отряд, он передал Ваш приказ – допросить арестованного. Его немедленно доставили в комнату для допросов и, в присутствии старших офицеров дозорного отряда, Ичимару был допрошен. С протоколом допроса вы знакомы, - Нанао привычным, деловитым жестом поправила очки. - Вернувшись в отряд, я получила сообщение о вашем ранении и еще несколько десятков рапортов о том, что в городе был замечен Ичимару Гин. Его появление в госпитале не осталось незамеченным, и слухи о его возвращении расползлись по городу с молниеносной скоростью. Ичимару был отправлен в камеру, около который был выставлен дополнительный сторожевой пост из числа офицеров вашей личной охраны. Опасаясь волнений среди горожан, и особенно среди офицерского состава, я приняла решение экстренно созвать Совет капитанов, не дожидаясь вашего выздоровления, чтобы хотя бы первые офицеры отрядов были в курсе происшествия, а не слушали городские сплетни, - кашлянув и зябко поежившись, в комнате было прохладнее обычного, Нанао продолжила. – Созыв совета был инициирован мной, Кучики-тайчо лишь обеспечивал порядок на собрании, чтобы не допустить самосуда и расправы над Ичимару Гином. Я попросила капитана Кучики об этом. Главы всех остальных отрядов не были предупреждены заранее о том, что Вы будете отсутствовать на собрании, - защитная речь подошла к концу, осталась только самая малость. – Я старалась действовать в интересах города, но превысила допустимые полномочия. Прошу прощения, Хитсугайя-сотайчо, - виновато склонить голову Исе-тайчо так и не успела – в кабинет вошел опоздавший, привлекая к себе всеобщее внимание и вызывая бурю негодования.

Бьякуя холодно взглянул на опоздавшего Абарая  и отвернулся. Сотайчо одним взглядом всё сказал за него, да и не было больше нужды делать Ренджи замечания.
"Я уже давно не его капитан, а он всё ещё продолжает называть меня "тайчо"... Какое ребячество! Или это - преданность? Та самая, которой я ожидал от него, когда брал в свой отряд..."
Вдруг, некстати и невпопад, Бьякуя понял, что давным-давно, тогда, в белом от опавших вишнёвых лепестков Сейретее, подыскивая себе лейтенанта, не думал о том, что его фукутайчо могут когда-нибудь повысить до тайчо... И вот - поплатился. Кира занял место Абарая, но что-то всё равно было не так... чего-то не хватало...
- Отданный мной приказ звучал иначе, нежели то, что ты сейчас назвала. В чём причина?
Эта фраза привела Бьякую в чувство. Он напомнил себе, что Абарай здесь далеко не главное действующее лицо. По крайней мере, в это хотелось верить.
"Исэ лжёт? Маловероятно, хотя на месте сотайчо я тоже подозревал бы её во лжи. Я думаю, эта женщина вполне способна на интриги, однако, лгать в глаза единственному, кто знает правду... не слишком ли это глупо?"
Бьякуя сжал губы и чуть нахмурился, разглядывая пол кабинета. Что-то не сходилось, и одновременно, Кучики чувствовал, что что-то упустил в рассказе Исэ... Что-то важное...
"Когда Абарай-тайчо доставил Ичимару в мой отряд, он передал Ваш приказ – допросить арестованного."
"Абарай-тайчо".
Всё встало на свои места, но капитана это не обрадовало. Единственным желанием, охватившим его, было острое желание собственноручно швырнуть бывшего лейтенанта в карцер.
Сомнения, мучительный выбор, угрызения совести, глупая выходка Иноэ, наглость Маюри, допрос Гина, который только больше запутал и без того непростую ситуацию в совете... Подумать только, всем этим он обязан Ренджи!
Бьякуя глубоко вздохнул. Он не любил высовываться и говорить, когда его не спрашивали, но случай был исключительный.
- Я получил от Исэ-тайчо такую же информацию, - веско, негромко проговорил он, и, после небольшой паузы, продолжил. - Единственное, о чём я не знал - роль Абарая-тайчо в сложившейся ситуации.

Ворвавшись внезапным ураганным ветром в кабинет главнокомандующего, Абараи-тайчо с порога сделал глупость, воскликнув «Тайчо!» своему бывшему капитану, а уже через секунду мужественно принял вину за нарушение приказа на себя… Справедливо. Ответственно, что для капитана Абараи не свойственно. Похвально во всех смыслах слова…

Но от чего-то в сердце Исе Нанао прокралась жалость. Возможно, именно из-за столь экспрессивного появления и искреннего раскаяния Ренджи, капитан аналитического отряда вдруг осознала с пугающей ясностью, что ей жаль непутёвого коллегу. Она ни в коей мере не умоляла его вины за непредумышленное сокрытие части приказа сотайчо, но сегодня что-то не то, цепляющее Исе за душу, витало возможно в самом воздухе вокруг неё. Её переполняла теплота и к до дрожи окружающих рассерженному Хитсугайе-сотайчо, и к красноволосому пришедшему с повинной капитану.. вернее, вызванному и опоздавшему к назначенному началу разговора с повинной капитану. К другому, бывшему не так уж давно прямым начальством первому капитану, внешне бесстрастному, как и всегда… Исе закрыла на секунду глаза и перевела дыхание.

Ей отчаянно не нравилась сложившаяся ситуация, по детски наивно хотелось одной силой своего желания повернуть время вспять, поймать где-то в прошлом, до того момента, когда он доставил Ичимаро Гина в отряд, Рэнджи за руку и сказать ему, что бы он ничего не забывал. Что угодно делал, только не забывал приказов, ведь где это видано – не доставлять их адресатам, когда от них столько зависит…

Не умоляла Исе Нанао, как и прежде и своей вины за созыв совета.

Как-то особенно – холодно и мрачно - мерцал всё время возникающий на дужках её очков блик. Было ощущение, что воздух в комнате вибрирует, но это было лишь ощущением – на самом деле просто такова была сила волнения капитана Нанао. Слышно было биение сердца, дыхание сидящих рядом, шелест крыльев стремящейся куда-то Адской бабочки, пролетающей около двери.. Для Исе теперь всё замерло в ожидании момента "Х". Ей было необходимо, и в ту же секунду чуточку страшно услышать, что теперь скажет сотайчо.

За каждым бесчестным поступком неизбежно приходит воздаяние, и, когда оно придёт, нужно принять его достойно. Бьякуя готовился к этому с того самого момента, как дал согласие Исэ.
"Угроза бесчестья преследует мою семью", - подумал он, глядя на сотайчо. - "Тот человек, Рукия, и... я".
- Главнокомандующий Хитсугайя. Я признаю свою вину и смиренно жду наказания. Я не собираюсь оправдываться, скажу лишь, что мой поступок был продиктован желанием вернуть мир и порядок в Сообщество Душ, но никак не честолюбием. - Он решил, что слишком далеко ушёл от сути вопроса и продолжил. - Я не был осведомлён о тяжести вашего ранения. Оно могло быть смертельным, и медлить я не мог.
Бьякуя склонил голову и прикрыл глаза, выказывя полное повиновение воле сотайчо.
- Я совершил грубую ошибку, не достойную капитана и заслуживаю строжайшего взыскания.
Ему не унизительно было признавать свою вину перед Абараем и Исэ, которых он, несмотря на их ранг, по прежнему считал ниже себя. Гораздо унизительнее было бы сваливать всю вину на них, простолюдинов, вряд ли имеющих понятие о высшем благородстве.
"Эта ситуация - удар по моему самолюбию и моей гордости. Болезненный удар, но я приму его с честью. Глава дома Кучики должен уметь отвечать за свои поступки и подавать пример".
Он отогнал вьющуюся, как муха, насмешливую мысль о том, что лучшим примером было бы не допускать ошибок вообще. В конце-концов, сделанного не воротишь.
О несанкционированном выходе на поверхность он предпочёл не думать вообще. Это была глупость, ребячество, недостойное внимания, тлетворное влияние риока... при мысли о котором, Кучики, к своему удивлению, начинал чувствовать ностальгию - то ли по самому неуёмному Куросаки, то ли по тем временам, когда они бок о бок защищали Сейретей, даже по тому времени, когда они бились на Холме Соукьоку...
Тогда можно было просто стоять на Холме Соукьоку и чувствовать, как ветер овевает твоё лицо.
"Я сказал, что мой поступок был продиктован желанием вернуть мир в Сообщество Душ... Но ничего никогда не возвращается. Всё, что мы можем, это построить новый мир и новый порядок. Для этого я поступаюсь своей гордостью. для этого сотайчо дал себя ранить. Возможно, новый Сейретей будет построен на наших костях, и нам никогда не суждено будет его увидеть".