задержалсо...прошу прощения

Потому, что мы бесформенны,
мы держим это в почтении

Ящеру нравились закрытые, тесные пространства. Во всяком случае, ему так казалось. Свернуться клубком в лабиринте переходов, ощущая чешуёй, как наверху перешептывается песок с ветром, делясь последними новостями о давно позабытых событиях. И дремать, полуприкрыв веки. Он уже дано перестал понимать, где начинается реальность, а где кончаются его сны. Переход из одного в другое с течением времени становился всё менее и менее заметным.
Пустой не нуждался в постоянном жилище. Его домом была вся пустыня, от края до края. Но теперь путь наверх был заказан. В чём была причина, он тоже забыл. Зато помнило подсознание, пришпиленную к небу, обрезанную как серп Луну и собственный страх смерти. Чувство до того момента совершенно неизвестное…
Пустой обеспокоенно дёрнулся во сне на полу своего произвольного логова. Кривые когти лап впились в каменный пол, будто желая зарыться в тысячелетний гранит. Рептилии спят до тех пор, пока не придёт тепло. Зверь тяжело поднялся на четвереньки. С виду он напоминал странную помесь змеи, ящерицы и человека. Поверх полосатой чешуи на руках и ногах уже начала образовываться вторая – белоснежно белая – превратив те из кистей и ступней в окантованные острыми крючьями когтей трёхпалые лапы. Такое же хиерро шло и вдоль позвоночника, вздыбливаясь тонкими длинными иглами, и плавно переходило в шипастый хлёсткий хвост. И непонятное подобие штанов на ногах до колен и животе. Адьюкас, качнувшись, выпрямился. Странным было бы видеть на плечах полуживотного тела вполне человеческую голову. Хоть и в сплошной белой маске, полностью скрывающей лицо.  Прорези глаз были тёмными. Медленно поведя головой из стороны в стороны, Пустой вдруг резко распластался на полу и нервно мелькнул раздвоенным жалом между очерченных красным клыков маски. Камень был теплее обычного. А значит где-то рядом была жизнь.  Минус свил свою реяцу в одну крупную нить и спрятал внутри тела. Действовать тихо и быстро – залог успеха.
Он ненавидел жизнь.
Только порой не мог понять, свою или чужую…
Переходы, тоннели и лазейки образовывали в массиве каменной громады целый город. И этот город когда-то жил. По крайней мере в тот день, когда он сюда пришёл. Ящер выпростал одну лапу вперёд. Замер. Ещё один шаг. Замер. Прижался к камню, ловя колебания посторонней реяцу. Под ногами струйками взметнулась высохшая пыль – кости. Пустой сорвался с места, ловко нырнув в какую-то трещину в полу. Источник тепла и шума был внизу, практически под ним. Слух засёк чей-то громкий крик, но смысл слов не дошёл до Пустого. Главным для него был не смысл, а направление, откуда он донёсся. Прыжок, разворот – и он не сбавляя хода шуранул прямо по потолку, выскользнув из дыры в потолке и оставляя за собой в камнях следы когтей. 
Первыми на пути минуса оказались двое нумеросов. Пустой коротко щёлкнул языком о воздух, пробуя его на вкус. Оказавшиеся перед ним арранкары казались ему сплошным сгустком белого тумана. Две фигуры впереди практически прозрачны. Следующая за ними – самая яркая. А затем ещё одна – уже потускнее. Все эти градации Пустому ничего не сообщили. Он разжал когти и прыгнул между ничего не подозревавших нумеросов, не хуже кошки развернувшись в воздухе. Отшипованный хвост Пустого снёс голову левого, а трёхпалая правая лапа минуса без особых церемоний пробила рёбра на боку второго – и вырвалась обратно, сживая в когтях что-то судорожно пульсирующее.

Отредактировано Rayado Lagart (2010-09-26 17:41:01)